+ 5.6% к шансу атаки восстановить 10% случайной
характеристики
Заскочили к
кузнецу починить экипировку, расстались с сотней золотых.
Пока Фурия
показывала мне местные достопримечательности, орки завершили свои обычные дела
и подготовили большую площадку. Не всех игроков пустили туда, зато те, кто всё-таки
прорвался за оцепление с интересом смотрели на барабанщиков, чей грохот
оглушал. Непонятных местных мастеров горлового пения, что выдерживали одну и ту
же гудящую ноту. Какую-то речь толкнул вначале местный шаман, потом сам вождь,
но я, честно говоря, особо не слушал. Больше глазел по сторонам.
Несколько
раз мимо нас ходил какой-то зыркающий исподлобья однорукий товарищ. Если бы
взгляды могли метать ножи, орчанку прошило бы насквозь. Его увёл под руки Инкакхар,
и вскоре инвалид надрался и захрапел прямо за столом.
Алкоголь — какая-то
местная сивуха — лился рекой, угощение разносили целыми тарелками, а мы сидели
с Фурией бок о бок, наблюдая за могучим костром, который взвивался, казалось,
до небес.
— Красиво, —
протянул я.
— Да, — завороженно
ответила девушка. — Ещё и звёзды эти, просто огромные. В городе такого не
увидишь.
— Да и
компанию хорошую с трудом можно найти, — неловко добавил я.
Фурия
посмотрела на меня и ничего не сказала.
Мне кажется, или у неё щеки
покраснели? Да нет, кажется, отблеск костра. Чёрт, сердце стучит-то как. Это я
перепил или инфаркт словил?
— Хорошо,
что я врезалась тогда в тебя, — внезапно произнесла Фурия. — Прошла бы на метр
левее, и всё. Никогда бы не встретились.
— Да,
каковы шансы, а? Микроскопические. Спасибо покойному засранцу Истралю, что дал
повод нам оказаться в одном и том же месте, в одно и то же время.
— Помнишь я
говорила, что мы скорее всего видели друг друга там, — она махнула рукой, — в
реале. Так вот, это я была в кресле коляске, — резко, как пловец, входящий в
воду, — выпалила она.
— Этим тебя
зацепил мудак Решетов, да? Что ходить сможешь? — я остро почувствовал её страх
и застарелую боль. И понял, что любое неосторожное слово, может сломать доверительную
атмосферу, которая накрыла нас обоих.
Орчанка
кивнула, не спуская глаз с ревущего столба пламени.
— Знаешь,
зачем я сюда полез?
Искренность требует ответной
искренности.
— Зачем?
— У меня
отец умирал. От рака, — с трудом выдавил слова, которые ненавидел произносить
вслух. — Денег на лечение не было. И тут это предложение пришло. Согласился, не
раздумывая. А дальше ты знаешь. Плен. Пытки. Дроу. Я бы подписался на это всё,
если бы даже знал, что меня ждёт, но я давно уже не могу связаться с одним
человеком, который должен был быть моим мостиком на ту сторону. Я даже не знаю,
как он там. Помогла ли операция? А если нет? Я заперт тут и делаю всё,
чтобы отвлечь себя. Все эти квесты, мобы… А голос внутри. Этот ублюдочный
голос, который всегда произносит самые дерьмовые слова, что мы никогда не хотим
слышать. Который говорит, что у нас ничего не получится. Что мы ничего не
стоим. Это блядский гремлин возникает и тихонько шепчет: «Ты же знаешь, что
твой отец умер. Сам подумай, каковы были шансы? На его-то сроке. А тебя даже
рядом не было. Ты же знаешь, что он умер совсем один. Хорошо, если рядом
медсестра оказалась, но явно же это случилось посреди ночи. И никто не разделил
с ним последний миг. Да. Ты бросил его!»