— Каррамба, коррида и черт побери? — пропел я.
— Да-да-да! — часто закивал Бельфегор. — Получается, что это
вроде как и сказка. И в то же время сборник песен.
— По-простому называется мюзикл, — усмехнулся я.
— Ну... Не, я все-таки не то имел в виду! — он помотал головой.
— Но мне кажется, будет проще писать песни, если будет какая-то
конкретная общая тема. Например, вот у нас есть песня про монаха и
ведьму, да? И еще парочка тех, которые Кирилл написал, тоже про
колдовство. Они такие все... ну... как бы средневековые. Так вот,
надо добить еще таких же песен. И получится альбом... Ну... «Молот
ведьм», например. Чтобы не то, чтобы складную историю рассказывать,
а... Ты понимаешь, да?
— Отлично понимаю, — кивнул я. — Идея огонь, надо и правда вам с
Кирюхой устроить отдельные встречи, чтобы никто не мешал. В том
числе и я.
— А еще... — Бельфегор завелся, маховик его фантазии только
набирал ход. — А еще у нас же есть даже задел на второй альбом!
Кирька же пел как-то про того парня, которого в котловане
овощехранилища закопали. И это все как будто... Ну... Страшилка
детская, какие в пионерлагере рассказывают. Черная рука, гроб на
колесиках... Вовка! Блин, это же такие офигенные вещи могут
быть!
— Ну так а я о чем, — я толкнул его в бок. — Программа уже
третьего выходит, в этот раз мы вряд ли успеем собрать нормальное
количество песен для концерта. А вот когда следующий клип снимем,
надо будет подсуетиться, да-да!
— У меня аж руки зачесались песню написать! — Бельфегор вцепился
пальцами в поручень.
— Наша остановка! — я ухватил рыжего за рукав и мы почти бегом
ломанулись к двери, пока водила не рванул с места, как в прошлый
раз.
В подъезде у Боржича было подозрительно тихо. Ну, то есть, было
шумно, конечно. Кто-то пел пьяными голосами «Ой, мороз-мороз!»
Слышны были разговоры и громкий смех. Но того ора, который создают
обычно вокруг себя околороковая тусовка слышно почему-то не
было.
— Мы точно подъездом не ошиблись? — с сомнением в голосе
проговорил Бельфегор. — Может, не туда свернули?
— Да не, это здесь, — я ткнул пальцем в приметное граффити
сомнительных художественных качеств, но вряд ли где-то еще такое
было. Некий неизвестный живописец изобразил на облупленной стене
подъезда Боржича человека с рогами и копытами. И здоровенным
хреном, весьма натуралистично нарисованным. Соседи все грозились
похабщину замазать, объявки грозные писали на двери, чтобы этот
доморощенный художник-декоратор свое творение изничтожил, иначе
изничтожать пойдут лицо этого самого деятеля наскальной живописи.
Но он, кто бы он ни был, не внял увещеваниям, так что похотливый
гибрид древнегреческого бога Пана и фавна из «Хроник Нарнии»
продолжал украшать собой стену.