Или не читал увещеваний, потому как был заезжим. Или просто не
хотел связываться с авторами объявок.
Внешняя дверь в коммуналку оказалась открытой. Было слышно, что
на кухне болтают и хихикают нетрезвые дамочки. Но в остальном было
тихо.
— Нет никого, что ли? — Бельфегор замер и посмотрел на меня.
— Не проверим — не узнаем, — сказал я и двинул к комнате
Боржича.
— Вообще-то, он всех звал... — бубнил за моей спиной Бельфегор.
— А значит никуда уйти не мог...
Я толкнул дверь.
— Тихо входи, кто бы ты ни был... — раздался изнутри голос чуть
громче шепота.
— А что такое? — спросил я. Тоже шепотом.
Глаза мои постепенно привыкли к сумраку, и я начал различать то,
что увидел.
Гости Боржича сидели на полу вокруг тарелки, на которой горели,
оплывая, несколько свечек. Тихо сидели. И это было такое
неожиданное зрелище, что я даже споткнулся.
— У нас концепция, — тихо сказал кто-то из темноты. — Тихий
голос лучше слышно. Так что если вы поддерживаете идею, то
присоединяйтесь. А нет, то выход сами знаете, где.
— А по этому концепту надо молча сидеть? — тоже шепотом
поинтересовался Бельфегор.
— Да вы заходите, пипл, вам понравится, отвечаю! — а это уже
свистящий шепот Боржича. — Правила такие. Если у кого-то из вас во
рту появляется история, которая непременно должна быть рассказана,
то нужно взять в руки свечку и рассказать ее. Только очень тихо,
понятно!
— Ага, все ясно, — я кивнул и принялся разуваться. Тихо — это
отлично. Всегда можно присесть в уголок и закемарить. А то дефицит
сна начал уже сказываться на координации движений, и это мне не
нравилось.
Ага, а вот и Астарот... Как я его сразу не заметил? Вообще-то он
держал в руках свечку.
— ...в общем, я тогда испугался и начал искать дорогу обратно, —
продолжил он свой рассказ. — Но заблудился, и вместо деревни вышел
к какой-то сторожке. Такой, знаете, домик в лесу. А я уже так
устал, что мне даже не пришло в голову, что это может быть чья-то
сторожка. Я просто забрался внутрь и уснул прямо на голых нарах. А
потом я будто бы проснулся. Потому что голос услышал. Он мне
сказал: «Бери свой хлеб и уходи!» А я будто бы кручу головой и не
понимаю, о каком таком хлебе он говорит. И вообще, кто говорит.
Потом дверь хлопнула от ветра. Я замерз, проснулся окончательно.
«Кто здесь?» — говорю. Слышу будто бы хихиканье мерзкое. И снова
дверь скрипит, а в нее что-то мелкое и темное проскакивает.