— Я не хочу закончить, как Мотя... не
знаю, как она его убедила, но убедила же... и Неназываемый, он
существует! Он...
— Так, — перебил Егор, — давай по
порядку. «Она» — это твоя одногруппница, Алина Серебрякова?
— Да, это Алинка. Она жрица
Неназываемого. Они убили Мотю... Матвея Ванина.
В допросную вернулся Макс с
пластиковым стаканом и бутылкой питьевой воды. Поставил принесённое
на стол и отошёл к стене.
Егор глянул на Кошкина, потом
посмотрел на стажёра и кивнул: мол, давай, берись за дело.
Эду тут же стало жарко и невыносимо
неудобно в тесном костюме. С одной стороны, понятно, что если всю
работу будет делать Б-четыре, то он так ничему не научится. А с
другой стороны, Эд совсем не был уверен, что не завалит дело. Он
ведь никогда никого не допрашивал.
Но раз Егор поручил ему это дело,
значит, надо начинать.
Эд кашлянул и спросил:
— Как ты узнал про Неназываемого?
— Алина мне его показала. Сначала
рассказала, потом показала.
— Когда? — уточнил Эд.
— Осенью, в конце сентября. Она сама
ко мне подошла. Сказала, что хочет пообщаться с умным человеком...
Я сначала не поверил: ну, на первом-то курсе она на меня внимания
не обращала, а умным я и тогда был. Всегда был, — слабо усмехнулся
Ерохин, по-прежнему глядя в стол.
Хорошо, что Ерохин и сам жаждет
поделиться информацией: только успевай вопросы задавать.
— И тогда же она рассказала тебе про
Неназываемого?
— Не сразу. Сначала порасспрашивала
про планы на жизнь, про людей, типа, как я к ним отношусь и всё
такое... — парень поднял глаза и посмотрел на Эда. — Прям будто мои
мысли озвучила. Умная девчонка! Иногда даже жутко становилось, до
чего она умная... Потом Алинка намекнула на избранность. Что я...
мы — избранные. Что она меня нашла. И мне понравилась эта идея! Да,
мне понравилась! Вы, конечно, будете смеяться, но вот так.
Он вскинул голову, готовясь к
издёвкам и смешкам.
Эд покачал головой:
— Что тут смешного? Всем хочется
чем-то выделиться. Найти своих.
Ерохин закивал:
— Вот-вот! Меня же с детства тыркали
за то, что я ни в футбол, ни на рыбалку не хочу, а книжки читаю. А
потом за то, что слишком умничаю. А я не умничаю! Я просто умный.
Разве я виноват, что они быдло? Просто я другой.
Эд всё пытался понять, кого
напоминает ему этот пацан, но так и не смог сконцентрироваться.
Надо было крепче и дольше спать. Мысли растекались и путались, в
душной допросной было слишком жарко, так что стоило отвлечься от
вопросов, потянуло в сон.