– А я лучше на старославянском заговорю, чем в принудительном порядке «забалакаю», – всё так же равнодушно ответил лётчик. – От нас что надо? Весточку, что ли, на родину передать?
– Да нет. Я ваш пассажир. Сейчас билет покажу…
Никита зашарил по карманам.
– Не надо, – махнул рукой второй лётчик, встал и ударил кулаком по фюзеляжу. Корпус машины отозвался гулом. – Алексей, прогревай моторы! Летим!
Тем временем первый лётчик выбил из-под шасси колодки и, прихватив их, направился к люку.
– Ну а ты чего, – обратился к нему оставшийся лётчик, – особого приглашения ждёшь?
– А что, так сразу и летим? – удивился Никита.
– Самое время… – Лётчик выбрался из-под крыла и, прищурившись, посмотрел на небо. – Лучшего времени здесь, чем летать в грозу, нет…
– Никита, – представился Полынов и протянул лётчику руку. Нравились ему эти простые, бесхитростные парни.
– Михаил, – назвался лётчик, но руку не пожал. – Ты врач?
Никита кивнул.
– С эпидемией боролся?
Никита снова кивнул.
– Тогда не протягивай руки.
Полынов рассмеялся.
– Таким образом «тофити» не заразишься. Вот разве что со мной переспать надумаешь, тогда есть опасность.
– Ишь, размечтался, – хмыкнул Михаил. – Знаешь поговорку: «Бережёного и бог бережёт»? Тогда прикуси язык и залазь.
Уже на последней ступеньке трапа Никита оглянулся и сквозь стеклянные двери в домике аэродрома увидел спешащего на поле вице-консула. Никита повернулся и, стоя в проёме люка так, что левое плечо скрывал борт самолёта, правой рукой помахал Ненарокову. При этом он состроил вице-консулу такую лучезарную улыбку, будто тот являлся ярчайшим представителем слабого пола.
Вице-консул нерешительно остановился и тоже помахал рукой, напоследок одарив Никиту своим неотразимым оскалом барракуды. Ничего другого, как подумать, что в левой руке Никита держит чемоданчик, он не мог.
– Чего застрял? – недовольно крикнул с земли сквозь рёв набирающих обороты двигателей Михаил. – Давай быстрее!
Никита шагнул внутрь самолёта.
Трюм транспортного АН-24 напоминал собой авгиевы конюшни. Хотя коней здесь вряд ли перевозили, но коз и баранов – точно. И, само собой, оружие, потому что к запаху навоза примешивался запах оружейной смазки. Впрочем, сейчас трюм был практически пуст. Лишь в хвостовой части лежало несколько джутовых тюков неизвестно с чем.