Не помню тортов с вишнями, но смыл
доходит. Вишенка нечто маленькое по сравнению с большим тортом.
Если всё перечисленное всего лишь вишенка…
– А торт? – спрашиваю я.
Врач отводит взгляд.
– Перелом основания черепа, закрытая
черепно-мозговая травма, контузия мозга второй степени. Ты восемь
дней лежал без сознания.
Тяжелой голове от неприятных слов
становится еще хуже.
– И что это значит?
– Сейчас узнаем. Как тебя зовут?
Сколько тебе лет?
Первая реакция – усмешка. Что за
детские вопросы? Он меня за дурачка считает? Распахиваю рот, но
углы губ быстро опускаются. От спутанных мыслей нарастает головная
боль. Имя, имя… И вдруг – озарение.
– Кит! – восклицаю я.
Врач хмурится. Его сомнения предаются
и мне. Неужели меня зовут Кит?
– Сколько тебе лет?
В контуженной голове плавают самые
разные числа.
– Двадцать? Двадцать пять? – гадаю я
и не получаю ответа: – Больше?
– Ты поступил без документов. Кит,
скорее всего, позывной. Хорошо, если твой. Попробуй вспомнить имена
друзей.
У меня есть друзья – это точно.
Наводчик и заряжающий – я вижу их около миномета, мы воюем вместе.
Грохот выстрелов, я выкрикиваю команды и имена…
– Чех и Шмель! – радостно восклицаю
я.
– Тоже позывные. Для начала неплохо.
Чех – иностранец?
Я напрягаю память, морщусь. Голова
болит сильнее. Зажмуриваюсь. Бой снова заменяет реальность. Миномет
в огневой позиции. Цель определена. Я сверяюсь с таблицами стрельбы
и отдаю команду. Чех слева у миномета, производит наводку, Шмель
подносит мину справа.
– Огонь! – кричу я. – Десять
снарядов! Заградительный огонь! Выстрел!
Я корректирую. Чех на прицеле, Шмель
подгоняет снарядного и подносчиков, и только врач мешает нашей
дружной работе.
Юрий Николаевич проверяет, как
привязаны мои руки и зовет медсестру:
– Марина, сделай нашему контуженному
укольчик. Он устал.
Укола я не чувствую, но голоса и лица
вязнут в тумане. Я падаю в облако забытья.
2
Кто я? Как меня зовут? Сколько мне
лет? Надо вспомнить, вспомнить, вспомнить… Камертон в голове
убаюкивает и дает установку, я вижу себя в прошлом.
…Мы с Чехом вернулись из армии.
Сходим с поезда. Вид лихой, как положено: береты с кокардой,
дембельские аксельбанты, значки, шевроны, ремни с начищенной бляхой
и радостные хари с запахом перегара.
Город у нас небольшой, от вокзала до
родного двора можно дойти пешком. Топаем неспеша, даем себя
разглядеть. Нам улыбается каждый встречный.