И очень быстро они оказались
полностью сломлены, они никак не могли мне навредить, ведь не
обладали ни достаточной скоростью, ни достойным оружием. Я же в
свою очередь тут же переключился на огра, пока Лира прикрывала
спину и внимательно смотрела на отступивших к дому вождя гоблинов,
которые пятились и выставляли вперёд остроги. Склянок на всех у неё
не хватит, но тот кто рыпнется в её сторону первым – точно умрёт.
Это являлось сдерживающим фактором.
Я же превратился для врага в
размытое пятно, огр всё ещё махал своей дубиной. Он был ослеплён
огнём и оглушён собственной яростью, в результате мне оставалось
лишь подобрать момент. Рывок и точный удар, колющий, ведь сейчас
важнее пробить его броню, которой была его кожа.
Сразу же после выпада я пригнулся и
ушёл в сторону от слепого удара. Колющие удары наносили мало урона,
однако в отличии от режущих и рубящих они хотя бы пробивали кожу.
Огр был туп и повторял один и тот же паттерн атак, что в свою
очередь заставляло и меня повторять один и тот же набор действий.
Удар, только один, после отступление. Ещё удар, отступление...
ничего сложного, главное не жадничать и не пытаться нанести два
удара.
Позади меня тем временем закричали
гоблины, которые посчитали что могут попробовать изменить исход
боя. Лира сразу же кинула в меня склянки, а я резко изменил цель и
вихрем пронёсся по прыгающем сквозь пламя гоблинов. После они уже
не предпринимали попыток контратаки, а огр я методично затыкал.
Оставались лишь те, кто не способен
был защитить себя сам. К ним я вошёл выбив ногой дверь, пока в
панике все они пихали друг друга, теснясь к противоположной от меня
стены. Вокруг висели шкуры скота, что был забит в соседней деревне,
здесь же красовалась и мебель, наряды и даже драгоценные блестяшки.
Некоторые из гоблинов даже носили одежду, снятую с трупов, а самки
вешали обереги из человеческих зубов на шеи своих младенцев,
которые кричали и плакали, уже прекрасно понимая что
происходит.
– Вся история нашего мира идёт от
войны к войне, заставляя раз за разом пожинать плоды посеянной
ненависти. Неважно сколько времени минует, но жертва будет забыта,
боль пройдёт, родятся те, кто будет знаком с войной лишь по книгам
и историям. Они развяжут новую войну, а затем всё вновь закончится
миром. Они будут пытаться передать это знание из поколения в
поколение, но время исказит всё, – встав по левую руку от меня
говорила Лира, с грустью глядя на тот как матери прячут своих
детей, а старики без страха смотрят в глаза неизбежности. – Люди не
могли ужиться даже сами с собой, так как же тогда они должны
относиться к тем, кто всю историю грабит их деревни, ворует
младенцев и насилует ради потехи женщин, после пожирая
изнасилованные трупы? Все спрашивают какое право мы имеем убивать
других, но почему-то никто не задаётся вопросом а имеем ли мы право
оставлять их в живых. Если оставить их в живых, то через неделю та
же участь постигнет все людские поселения близ этого логова. Хотя
можно понадеяться, что кто-то завершит эту мерзкую работу за нас...
авантюристы истребляют в год до трёх сотен логов по всему
королевству.