Расправившись с цветами, Элена подняла саму корзину и отбросила
в угол, будто та откатилась в пылу состоявшейся схватки. Следует
потом ее ожечь — должен же юнец был защищаться магией.
— Не стану, — повернулась она с видом человека, исполнившего
долг. — Однако, чем гарантировать вашу верность? Вряд ли вы тоже
выходили замуж за советника, а остались вдовой с его кошмарными
долгами.
Такая банальность, но — между честной нищетой и опасным
достатком Элена, не задумываясь, выбрала второе. Валиция нашла ее
сразу, едва привыкшая к яркой светской жизни леди вдруг обнаружила
себя наследницей больших закладов мужа. С Эленой остались величавый
артистизм и умение собрать вокруг себя любых людей — все это
пригодилось валицианскому дожу, а его щедрость позволила ей
сохранить привычный блеск. В деньгах тем более стало мало нужды,
когда по указанию оттуда запустили чеканку фальшивых монет. Печать
ассигнаций была уже на очереди, хотя и отложилась из-за Диего и его
подставного тереборщика.
Осторожность отказала ей лишь раз, когда для будущего бала во
дворце ей непременно нужно было получить великолепную тиару.
Показная роскошь — не только приятная награда за ее труды, но и
возможность ею привлекать союзников. На украшение потребовалось
куда больше средств, чем в тот момент располагала леди — и в ход
рискованно пошли серебряные луны только «со станка». Не дав им
отлежаться по обычаю, Элена отправила Карла сделать заказ у
ювелира. Монету из этой авантюрной партии и разглядела бдительная
Лея и опознал как свежую умелый Лис.
Элена взглянула на него с почти материнской печалью: зачем
только мальчишка сюда сунулся? Сегодня, войдя в ее дом, он принялся
так шарить по нему своими чарами, что Карл тотчас подал за спиною
знак: «Тревога!».
Жертвовать юным пижоном было жаль, но и вообразить, что
избалованный сын главы Земского приказа купится на деньги, Элена не
могла при всей фантазии.
Сам он тоже, кажется, с трудом придумывал, какую за себя
назначить цену — однако, вкрадчиво заговорил.
— Вы могли бы оказать мне вескую услугу.
Элена сузила подведенные черным глаза в молчаливом вопросе.
Лицедей тоже ответил ей не сразу — он ступал на тот край, по
которому больно даже шагать, не говоря уже о перспективе за него
свалиться.
— Вы нынче поминали мне соперника, — глухо пояснил он, наконец
решаясь. — Мне не хватит власти его отодвинуть, если он взялся за
Лею всерьез.