Он подождет еще самую малость — пожалуй, до дня ее рождения в
сентябре. На леином вечере они обручатся красиво и тонко, на
зависть всем невестам Итирсиса!..
Нареченная, впрочем, пока его не пригласила.
Зато у книжной лавки она отпустила возницу — Алессан вывел, что
девица стыдливо избегает пребывания наедине с ним даже в экипаже, и
на том до поры успокоился.
Услышав, как Лея запросила у торговца две сотни чистых листов,
Лис вполне проникся своей искрометной веселостью.
— Две сотни! — восхитился он живо. — Вы пишете мемуары о богатом
проделками детстве?
Лукавый тон мага царапал куда меньше его обиходной слащавости.
Леди Астер улыбнулась почти тепло.
— Надеетесь купить мое молчание? — уточнила она.
— Чего ради? — Лис был сама невинность. — Ведь это ваши бумажные
журавлики загорелись от елки и почти сорвали сочельник у главы
Судейского приказа.
— Для сырья на эту операцию вы стащили книгу в его
библиотеке.
— Мне было девять, — с упреком напомнил маг. — В эти годы
мужчина уже безоружен перед женским коварством.
Разумеется, никто из двоих не забыл изящества лисовых тогдашних
провокаций.
Лея развязала сумочку и передала торговцу золотую луну.
— Это может сказаться на вашей карьере, — мимоходом упредила она
юношу. — Среди сотни книг вы обрекли на гибель Соборное
уложение.
— Вот видите! — Лис и не дрогнул. — Я оступился, но всей душой
тяготел к закону.
— Можете спать спокойно — я милосердна и сочиняю всего лишь
утопию.
Лея говорила вполне искренне: иным словом ее учебник магии пока
и не назвать.
Ко всему ее озарило, что собственная магическая раскрепощенность
отлично объясняет причину запрета чародейских школ. Чем бунтарка
теперь докажет, что способна держать в руках не только себя, но и
класс неоперившихся магичек?
В раздумии о последствиях детских шалостей девица теребила
шпагат на стопке листов, якобы проверяя крепость. Торговец
предупредительно складывал сдачу башенкой на прилавке.
— К слову о моей тяге к закону, дорогая, — лениво заметил маг. —
Вам пытаются подбросить фальшивое серебро.
Лавочник, давно почитавший себя невидимкой для благородной пары,
от внезапного навета несколько осел. Лея тоже обернулась
удивленно.
Обретя внимание публики, Алессан сорвал с башенки верхний кружок
и холодно предъявил к его к самому носу владельца.
— Монета поддельная.