Удивительным образом вокруг
наблюдалась поразительная тишина и несвойственное подобным вечерам
спокойствие. Даже из палатки трагика не раздавалась никаких звуков,
присущих стандартному вечеру с алкоголем и поэзией. Выглядело это
настолько подозрительно, что через час, закончив подсчёты, тётушка
Лизорри решила проверить, не подавился ли бедняга собственными
стихами пополам с брагой. В качестве тяжелой артиллерии на встречу
с возможно мёртвым поэтом она взяла своего мужа и нашего штатного
силача. Покойников тётушка боялась, в отличие от живых. Я увязалась
с ними исключительно из любопытства.
Как и следовало ожидать, трагик был
живее всех живых. Более того, впервые в жизни он был по-настоящему
счастлив. Наступил пик его поэтической карьеры. Сидя за уже
наполовину опорожнённой бутылкой чего-то чрезвычайно огненного, он
читал свои стихи тому единственному собеседнику, кто не подумал
скрыться вовремя.
Златокудрая моя королева,
Жаль, что в детстве ты много
болела.
Я любил тебя, а ты — нет,
Отрицательный был мне ответ.
Мрак на сердце моё опустился,
оттого я сегодня напился.
- Мрак, понимаешь ты? Мрак! На сердце
моё опустился! Мрак, понимаешь?! — вещал он моему щенку, который
доверчиво и с лёгким подозрением смотрел на поэта, — Мрак в сердце!
Каково это с Мраком- то? Эх тебе не понять!
Щенок радостно повизгивал и гавкал в
ответ, словно уверяя, что насчет мрака он очень даже в курсе.
- А она? У неё нет сердца! Совсем! А
мрак есть. Мра-а-ак! — снова взвыл трагик, взяв самую высокую ноту,
и на всякий случай поспешил повторить своё последнее произведение.
В надежде, что слушатель таки проникнется мраком и общим
меланхолическим настроением и перестанет гавкать.
Златокудрая моя королева,
Жаль что в детстве ты много
болела.
Я любил тебя, а ты нет,
Отрицательный был мне ответ.
Мрак на сердце моё опустился,
оттого я сегодня напился.
Дядюшка Дормирон первый очнулся от
транса, вызванного силой поэтического слова. Возможно, потому, что
тоже слегка принял на грудь, а алкоголь, как известно, в малых
дозах — отличное средство против плохой поэзии. В чрезмерных
количествах он оказывает совершенно противоположный эффект. Ну, так
часто бывает: в малых долях — лекарство, в больших — яд.
- Не смей больше ворчать на меня и
пьяницей обзывать, — дядюшка немедленно принял решение использовать
ситуацию в свою пользу и обратился к жене, — может, я и пью, но
зато стихов не пишу!