Пока Йозеф общался с не самой
приятной дамочкой, я осматривал труп. Седой пёс распластался на
ковре, широко раскинув свои сухие руки и ноги. Он был одет в
довольно приличный атласный жилет, строчные брюки и белую рубашку,
будто бы готовился к какому-то важному приёму.
Но теперь его костюмчик едва
ли можно было надеть на какое-нибудь светское мероприятие. Не
только потому, что он был бы снят с трупа, но и потому, что все
элементы одежды были пропитаны кровью до состояния мокрых красных
тряпок. А на рубашке, в районе груди, был огромный
прорез.
Вероятно, удар был нанесён
довольно широким клинком, а кроме того, ещё и острым, ведь
пробраться за рёбра не так-то и просто. Я расстегнул пуговицы,
обнажив место удара. Кроме него, на свет также вышло и совсем уж
удивительное открытие: доктор тоже был проклятым. Чуть левее от
центра груди, и, соответственно, раны, красовалась чёрная
пузырчатая опухоль. Прямо там, где должно было быть
сердце.
Это интересно, так как не
часто встретишь среди людей, близких к высшему свету, подобные,
"чёрные" виды проклятий. Обычно люди с такими дефектами были крайне
стигматизированы и изгонялись...
При мысли об этом я
непроизвольно почесал свой собственный "демонический глаз". Он был
тем проклятием, из-за которого я лишился всего, что имели мои
предки. Кто знает, если бы не он, может быть, я был бы на другой
стороне баррикад в этой войне...
Конечно, изменённое сердце
было проще спрятать под одеждой, чем глаз или руку, о которых тут
же бы стали возникать вопросы, но неужели никто не видел этого
дефекта, ну допустим...
Я посмотрел на его безымянный
палец. Затем прошёлся взглядом по стенам. Ни обручального кольца,
ни фотографий с морских каникул... Видимо он много отказывал себе в
радостях жизни, чтобы сохранить свою тайну. И стоило ли это того?
Особенно теперь, когда наличие или отсутствие подобных отметок
больше ничего не значит? Впрочем, не мне судить.
От мыслей о прошлом я вернулся
к уликам. Перевернув старика на живот, я смог наблюдать на спине
второе отверстие. Видимо, клинок, убивший его, был не только
широким, но и длинным. Прямо настоящий меч. Не удивительно, что
хватило всего одного удара, чтобы сразить бедного мужчину, перебив
сосуды, примыкавшие к сердцу.
Судя по характеру раны, клинок
был односторонним и довольно прямым, навроде палаша. Но кто, чёрт
возьми, сейчас будет пользоваться палашом? Их уже лет пятьдесят,
если не больше, не использовали нигде... кроме Первой Гвардейской
Дивизии. Но, во-первых, этой дивизии уже три года как не существует
и найти её бывших членов было бы крайне проблематично. А во-вторых,
кто чёрт возьми, будет убивать свою жертву парадным
оружием?