Апокалипсис 1920 - страница 2

Шрифт
Интервал


Я подошёл к мертвецу, чтобы внимательнее его рассмотреть. Молодой. Даже слишком. Ещё жить бы и жить, но нет, впутался куда не надо и сам себя наказал...

Порывшись в карманах его пальто, я отрыл маленькую вляжку, в которой, судя по запаху, содержалась хлебная водка. Помимо неё, при покойнике также было несколько старых царских рублей и метка Синдиката, в виде вырванного у кого-то клыка с выцарапанной руной на нём. "Вуньо", так называлась конкретно эта руна. Если не ошибаюсь, то она означает средней руки торговца "народным счастьем".

Не то чтобы мне надо было лишний раз подтверждать род занятий уже мёртвого клиента, особенно учитывая, что я совсем недавно застал его прямо на месте розлива самогона. Однако, закрепить то, насколько хорошо я изучил структуру главной московской преступной группировки, было приятно. Это усиливает во мне надежду, что я однажды изловлю всех чёртовых бандитов, относящихся к этой мерзкой сети беззаконников.

Они слишком долго пользовались слабостью сначала царской, а затем и советской власти, успев значительно разрастись, словно метастазы. Но времена слабости рано или поздно проходят, аппарат насилия вновь начинает работать по полной и ситуация стабилизируется, сбрасывая со счетов тех, кто в тяжёлые времена был на волне. И вот работа аппарата насилия держалась на мне. По крайней мере, частично.

У нас, в ВЧК считали, что сейчас не самое время для того, чтобы наступить Синдикату на горло. Гражданская война, наступление на Архангельск, мировые потрясения, конец Великой Войны, и бла, бла, бла... Дескать, сейчас мы займём выжидательную позицию, сконцентрировавшись на контрреволюционерах, а вот потом, уже в мирное время, возьмёмся и за всяких отморозков. Но, как по мне, клептократы из Синдиката, как раз и есть самые отъявленные контрреволюционеры. Белые и буржуазная интеллигенция, хотя бы открыто о своих взглядах заявляют. А эти, будто крысы, зарылись в норы и носу не кажут оттуда. Эта таинственность меня и бесит. Ненавижу секреты, особенно неумело скрытые.

Решив, что нечего скрипеть зубами зазря, я взялся за ворот трупа и потащил его по ночному городу. Всё-таки нельзя оставлять тело посреди улицы, да и в качестве отчёта начальству, преступник, даже пойманный в таком состоянии, вполне себе сойдёт.

Конечно, когда я показался на пороге приёмной и бросил тело кролика на ковёр, лицо нашего ибиса-секретаря побледнело, а перья навострились.