Вскоре я уже мчался на
бешенной скорости, всё дальше удаляясь от своих. За мной по пятам
поехала повозка, в которую планировалось перебросить всё добро. Я
даже думал начать делать это на ходу, когда наш фаэтон поравнялся с
банковской каретой, но тут случилась ещё одна неожиданность. Откуда
ни возьмись, возникли всадники Охранки. С шашками на голо, на
быстрых боевых конях, они мигом обрушили мои планы
побега.
Неудачно протянув руку в
попытке перекинуть на нашу повозку крупную пачку денег, я тут же её
лишился. Всадник молниеносно пронёсся мимо, сверкнув калёной
сталью. Вместе с моей рукой, на брусчатку упала голова нашего
кучера. В тот же момент наш фаэтон сошёл с дистанции, резко
повернув в сторону и перевернувшись.
Резвый агент охранки попытался
запрыгнуть на разгорячённых коней, чтобы их остановить. Но, видимо,
прыгал он хуже, чем рубил, и потому сам вскоре грохнулся наземь и
прокрутился под колёсами экипажа. От такого номера всё внутри
кареты встряхнуло, и я сам чудом не вылетел прочь.
Всякая утварь, иконы, золото и
деньги, несколько секунд летали по салону, пока экипаж наконец-то
не выровнялся. К тому моменту один из артефактов, а именно мощи
иссушенной руки какой-то мумии, абсолютно немыслимым образом
оказался присоединён к месту, где пару мгновений назад был свежий
обрубок. Просто чьё-то древнее проклятие, в суматохе, приросло ко
мне так, что я того даже не заметил, пока бился о сиденья и
потолок.
Но долго поразмыслить об этом
я не мог. Ведь, когда карета пролетала мост над Фонтанкой, меня
нагнали другие агенты Охранки, чуть менее рискованные чем тот, что
отрубил мне руку. Но, тем не менее, яро настроенные взять меня
живым или мёртвым. Один из них на ходу кинул гранату прямо под ноги
впряжённым лошадям. Да так точно, что та разорвалась, заставив
взлететь всю конструкцию на воздух.
Вместе с кучей дорогого добра
я пролетел несколько десятков метров. Потом было жёсткое
приземление, в результате которого я только чудом не сломал себе
спину, хотя и точно повредил пару рёбер. Моим единственным желанием
тогда было лишь не попасться вновь в царские застенки. Я знал, что
меня там ждёт за что-то такое. А потому впервые, неосознанно,
использовал только обретённое проклятие.
Я расщепил себя на облако
частиц и улетел прочь. Трусливо и бесславно. Вскоре я уже плёлся
нагой по переулку примерно в сторону трущоб на Сенной. В одной из
подворотен я окончательно ослаб и упал на грязную землю.