— Владыка!
— Что владыка? — айхи откровенно наслаждался ужасом толстяка. —
Ты учти, Алвид, я, может, по своей природе нечеловек добрый и
отходчивый, но и моему терпению предел есть. Так и передай людям.
Следующие корабли, что с без моего дозволения в море выйти посмеют,
топить буду.
— А как же рыбаки?
— С берега пущай рыбу ловят, — весело засмеялся тот, вновь
устремившись по лестнице. — Не отставай, толстяк!
Достигнув вершины, айхи стремительно преодолел длинный коридор и
ворвался в небольшое роскошно обставленное помещение, служившее ему
кабинетом.
— Да прибудут с тобою Трое, владыка.
— Ты кто? — Толик, прищурившись, обошёл со всех сторон
склонившегося в поклоне пожилого жреца и, бухнувшись на мягкую
тахту, вяло махнул лапой: — Впрочем, можешь не представляться. Я
тебя знаю. Лучше скажи, как сюда попасть умудрился?
— А как же сюда попасть можно, владыка, кроме как по морю? —
резонно поинтересовался его собеседник.
— Что-то темнишь ты, жрец, — прищурился Толик. — Не видел я
чужого корабля в окрестностях острова. А если бы увидел, то
потопил. Мне тут чужестранцев не нужно. Мне тут и так хорошо!
— Потому и не увидел, что потопил бы, — кивнул в ответ жрец. — А
мне тебе весточку от отца Виниуса всенепременно доставить нужно
было.
— Ну, начинается! — всплеснул раками дух, порывисто вскочив с
такты. — Интриги, тайные союзы, заговоры. Это вы люди любите. И всё
ради чего? — сурово навис он над собеседником, взлетев к потолку. —
Ну, оттяпаешь ты у соседа немного землицы, добро его пограбишь, и
что? Больше чем можно, за один присесть не съешь! А всё остальное
мёртвым грузом лежать будет, забот тебе прибавляя. Потому что
всегда найдётся кто-то, кто добыче твоей позавидует и в свою
очередь уже у тебя её отнять захочет! Вот за это я вас людей больше
всего и не люблю. — ткнул он скипетром в сторону жреца. — Жадные вы
без меры! Сколько добра вам не дай, всё равно по сторонам смотреть
будете, где бы ещё чего прихватить. А ведь десять камзолов на себя
не напялишь! — айхи прервал свой монолог, смешно сморщив носик. — Я
к чему тебе это говорю, собственно говоря. — плюхнулся он обратно
на тахту. — Не интересно мне, что твой хозяин предложить хочет. Я
ни к власти, ни к богатству не рвусь. Я свободу люблю, да такую
чтобы жизнь ключом била! Сегодня здесь веселюсь, а когда тут
надоест, ещё куда-нибудь отправлюсь.