Капитан молча опустился рядом. В его взгляде, устремлённым в
сторону стремительно удаляющегося берега, больше не было
надежды.
— Надо же, а ведь почти добрались! — сильно опечалился Толик,
почесав скипетром за ухом. — Я уже и надеется было начал! Ну,
ничего, — решил подбодрить он, окончательно отчаявшихся людей. То,
что экипаж судёнышка его видеть не мог, коротышку ни капли не
смущало. — Я завтра опять к вам вернусь. Может хоть тогда
повезёт!
Властелин стихий взмахнул скипетром и, подхваченный порывом
ветра, сорвался с облюбованной им реи, устремившись ввысь.
Час стремительного полёта и, в раскинувшейся под ним синеве,
начал расти остров, всё выше поднимаясь остроконечными горами к
небу.
Айхи стремительно снизился, подлетая к небольшому портовому
городку, заложил крутой вираж, сбросив с себя невидимость, немного
покружил, весело смеясь над шарахнувшимися в разные стороны людьми
и вновь начал подниматься вверх в сторону гор.
Ещё несколько минут стремительного полёта и он опускается во
дворе мощной крепости, мягко шлёпнувшись на каменную кладку.
— Владыка, — дородный толстяк в обитой куньим мехом шубе и
красных кожаных сапогах с золотыми застёжками, низко поклонился,
испуганно хлопая глазами.
— До чего же глупые у тебя подданные, Алвид, — устремившись в
двери стоявшей рядом башни, попенял ему Толик. — Ведь знают же, что
с острова им хода нет? Ведь знают же? — с нажимом переспросил он и
дождавшись неуверенного кивка толстяка, продолжил: — И всё равно
дня не проходит, что бы кто-то до материка добраться не попробовал.
Топить их начать, что ли? — наморщил он в раздумье мордочку.
— Дык это.
— Что это?! — окончательно вызверился коротышка. — Ты князь тут
или кто?! Почему от тебя народ во все стороны разбегается?
— Так раньше вроде не разбегались, — промямлил тот, робко
намекая, что люди разбегаются как раз не от него, а от одного
лохматого.
— А сейчас что изменилось? — айхи задорно топал по бесконечной
винтовой лестнице, поднимающейся круто вверх. Можно было, конечно,
туда взлететь, но заставлять подниматься с собой толстяка, стало
для него его ежедневной предобеденной забавой. — Или ты их
специально, как я появился изгоняешь? Я тут понимаешь, целый день в
поте лица своего кручусь, лап не жалея, а ты мне пакостить удумал?
Вот зря я тебя пожалел, — уставился он на побледневшего князя
взглядом инквизитора. — Хотел ведь я тебя вместе с семейкой твоей
на доски посадить, да по волнам кататься отправить.