Задумчиво посмотрела на огонь в
печи. Попаданкам обычно везет сразу, ну, по крайней мере, в тех
книгах, что я читала. Мне вроде тоже…, жива, уже повезло, на этом
подарки закончились.. Значит, надо надеяться ни интуицию, и идти
туда, где сулят защиту.
— Думаю, я смогу идти, — вздохнула
я. — Мне бы корзинку для сына. Обувь, вроде бы, целая, — подняла с
пола высохшие сапоги.
— А оборачиваться не можешь еще? —
он окинул меня взглядом.
— Я даже не знаю, как это делается…
— отвернулась от него. Его взгляд обжег мое оголенное
плечо.
— Волчица вспомнит, когда будет
нужно, — он встал, заглянул за печь, достал оттуда корзинку, уложил
в неё небольшие шкурки кроликов, и поставил рядом со
мной.
— Идти далеко? — я плохо себе
представляла дорогу в зимнем лесу.
— До ближайшей сторожевой башни
белых — всю ночь и часть утра, для меня. С тобой — не знаю, — он
пожал плечами. Потом начал собирать по комнате вещи и предметы в
большой заплечный мешок. — И тебе надо снять вещи, они пропахли
кровью, — он снова окинул менявзглядом. — Встань!
Подхватив сына на руки, я отошла от
сундука. Мейе поднял крышку и, прижав ее к стене, начал перебирать
там что-то. На пол упали мягкие сапожки из кожи — уги, на крышку он
повесил что-то светлое, в виде рубашки, несколько отрезов ткани,
следом легли штаны иплатье,
белое с синей окантовкой.
— Переодевайся, потом еще раз поешь,
и будем уходить. Через час начнет садиться светило, а зимний день
еще короток, — буркнул он, и вышел из дома.
Я почему-то обрадовалась смене
одежды: после родов и раны, моя уже была непригодной для носки.
Неприятно пахла, да и выглядела так же. Поэтому я, аккуратно уложив
сына в корзинку, быстро, насколько позволяло раненное плечо,
скинула с себя все. Обмотала грудь и бедра тканью, остатки намотала на ступни,
вместо носков. Надела нательную рубашку, мягкие штаны, сверху —
платье и пояс. Сапоги были чуть великоваты, но это только
порадовало, прежние мне жали…
Все к походу, или побегу, готово.
Постаралась не размышлять о том, чья эта была одежда, главное —
чистая, и почти мой размер.
Мейе вернулся быстро, и я, в
общем-то, уже была готова, и сейчас раскладывала по мискам остатки
супа.
Мужчина достал хлеб из котомки,
разломил его на две части и положил на стол. Я села на табурет и
начала есть, аппетит был, конечно же, зверский, видимо, организм
сейчас пытался восстановиться. Ранение и роды — дело не шуточное.
На мои мысли о сыне, малыш з