Мне было
явно легче, решила посмотреть, что под повязкой. Смочив ткань
водой, отодрала от раны присохшую кашицу. Рана явно заживала, края
съехались, и уже синевы вокруг было меньше, хотя наблюдался все тот
же странный рисунок вен. Сбоку мне его было плоховидно,
посмотреть бы в зеркало…
Дверь
скрипнула, и в нее вошел наш спаситель. Принес дрова и пару
кроликов, уложив последних на стол, а дрова—перед печью, он подошел
ближе.
— Рана затягивается, надо еще раз
наложить мазь, — он постучал мисками на печи, и снова вернулся.
Поставил рядом со мной, кинул чистый кусок ткани. — Вам надо
уходить, лес полон серых, они явно кого-то ищут.
Я вспомнила сон, как рву серых
волков. А если это не сон? И я случайно выжила, хотя явно должна
была умереть от отравленной стрелы.
— Они нас ищут, но сможем ли мы
уйти? Да и куда? — я смазала рану, и замотала её тканью. Собрала
грязное, и закинула в огонь.
— Ближайший замок — это жилище белых
волков. Непонятно, что делают на их территории серые, это же
откровенное неуважение и призыв к войне, — мужчина быстро натер
кроликов специями, надел на железный прут и сунул в печь. Потом
наложил себе еды из чугунка исел есть.
— Как тебя зовут?
— Мейе.
— Ты какой зверь? — смотрела на
него, не особо понимая, как вообще можно отличить одного от
другого. Серые, белые…
— Нет у меня зверя. Больше нет, — он
вздохнул. — Я — из красных волков…
— Прости, я не особо все это
понимаю. И ничего не помню… — мне стало неудобно.
— Ты точно — не отсюда. Вроде
волчица, но странная, вернее, твой зверь не простой. А память…
Кто-то сознательно тебе ее стер, чтобы ты не смога отомстить, или
вспомнить, на что ты можешь претендовать.
— Откуда ты это знаешь? Почему
живешь здесь? — мне стало страшно. Вроде, нашла островок
безопасности, и тут опять какая-то опасность.
— Много живу… А эта полоса леса —
нейтральная, между стаями. Меня не трогают, потому что я никому не
нужен…
— Когда нам надо уходить? И куда… —
я понимала, что против стаи волков не выстоять, и надо искать
защиту там, где ее точно смогут дать.
— К белым. Самок они защищают и
берегут. Серые слишком вольно себя ведут, и с чужими самками
обращаются, как с добычей…
Я поежилась: в лесу, одна, с
младенцем... и в средневековье, где женщину считают законной
добычей.
— Уходить нужно сегодня ночью, серые
все ближе и ближе к границе стай. Как бы не было беды…