Сразу два гигантских змеистых щупальца обрушились на Фахима, он
каким-то чудом увернулся – но потерял равновесие.
Сандра вскрикнула.
Он падал, и тяжёлое, огромное щупальце ударило по нему в
воздухе.
Фахим, как тряпичная кухня, пролетел несколько метров, а потом
рухнул на крышу здания 6Н.
Страйдер крутил щупальцами так, будто до сих пор бился с
невидимым противником, а потом, поняв, что тот наконец отстал от
него, двинулся дальше.
Настала очередь Найта.
Сандра, забыв обо всём побежала в ту сторону.
– Стоять! – крикнул солдат сопровождения.
Он схватил Сандру за плечо, и она чуть не ударила его.
Сдержалась в последнюю секунду.
– Туда нельзя! С ума сошла…
– Мы слишком далеко от него! – выкрикнула Сандра.
– Мы нормально. Я не первый раз здесь! Ближе нельзя.
Сандра тяжело дышала.
Вертолёты последовали за страйдером, кружа на безопасном
расстоянии от него, однако ни один не снижался и не собирался
садиться на ту крышу, куда упал сержант Фахим.
– А Фахим? – спросила Сандра. – Почему его не подбирают?
– Приземляться опасно, пока страйдер рядом. Фахима заберёт
скорая.
– А где она? Где его «гарда»?!
– Да здесь она где-то! Приведут, когда страйдер отойдёт. Он же
может развернуться.
Сандра чуть не взвыла от злости. Фахим бился с монстром из
параллельной вселенной или откуда там они приходили, сражался один
на один с чудовищем, которое было больше его даже не в сотни, а в
тысячи раз… И когда он упал, его даже не спешили подбирать.
Может быть он сейчас умирал, весь переломанный, мучаясь от
страшной боли в искалеченном теле… Может быть, уходили последние
секунды, когда ещё можно было спасти ему жизнь, а они…
Такому их не учили. Их учили другому – что «клинок» стоит
больше, чем десять простых людей вместе взятых, может быть, больше,
чем сотня. Но «клинок», отработавший своё, разбитый, стоил,
оказывается, меньше врача и медбрата, и уж точно меньше «гарды» или
вертолёта.
Сандра дёрнула воротник комбинезона. Ей не хватало воздуха, а
прелый и кислый запах плантаций разъедал лёгкие…
Страйдер плыл совсем рядом с ними. Когда он не сражался, то
двигался ровно, словно не перебирал нижними опорами, а скользил по
земле. Он был извращённо-прекрасным.
Ровные коробки плантаций вокруг него шли трещинами даже без
ударов – просто из-за того, как резко искривлялось
пространство.