– Ясно, – опустила голову
Кайтана.
– Не переживайте, – успокоил ее
Оубэ. – Алонсо Де Гусман хороший делец, он не упустит выгоды,
поэтому преподнесет историю с вампиром в наивыгоднейшем для вас
свете. В конце концов, он всегда выгораживал вас перед отцом. Разве
нет?
– Алонсо?! – поразилась Кайтана.
– Вы полагаете, что он не в курсе
ваших… м-м-м… пристрастий к азартному образу жизни?
Кайтана сглотнула. Откуда этот
человек знает то, о чем не догадывалась она? Посплетничал с
бароном? Навел справки?
«Кто ты, черт возьми?! И почему
именно ты оказался в этот злосчастный вечер рядом с капитанским
домом?»
Драгоценные мои, не забывайте
про отзывы и лайки, они стимулируют меня работать.
Кайтана сидела в большой медной ванне
и остервенело драила себя мочалкой. Но ее все равно преследовал
металлический запах крови, замешанный на сладком аромате коварных
духов.
Служанки не раздражали ее свей
возней, они убрались, как только приготовили ей горячую ванну и по
приказу барона принесли чистую одежду.
Когда Кайтана поняла, что скрести
свое раскрасневшееся тело не имеет смыла, она выбралась их лохани.
Измаранной была не плоть, а душа девушки. Ее необузданная тяга к
низменным наслаждениям и неуемное желание нравиться жестоко
потешились над ней. Графиня сама опорочила себя. И эту грязь нельзя
было смыть водой.
С чувством гадливости она осмотрела
свое нагое тело в напольном зеркале. Идеальное, юное, золотистое.
Она оглядела длинные стройные ноги, не слишком выдающиеся, но
округлые бедра, и резкую линию изгиба на талии. Талия была ее
гордостью, очень узкая, пожалуй, самая узкая в Бравиле. Плечи
девушки тоже были аккуратными, словно бы подчеркивающими ее женскую
хрупкость. А грудь… не пышная, но высокая, с вздернутыми
шоколадными сосками, они словно призывали коснуться их.
У Кайтаны перехватило дыхание, когда
она вспомнила, как вампир стискивал ее груди в своих ладонях, как
плотоядно смотрел на отвердевшие навершия…
– М-м-м, – простонала она, сдерживая
порывы желудка.
В ярости она швырнула в зеркало мыло,
а потом разрыдалась.
Ей всегда было обидно прятать такую
красоту. Кайтана воспринимала дар природы, как чудо, и ей казалось
преступным наслаждаться им единолично. Хотелось осчастливить
многих, дав возможность любоваться собой. А теперь… Теперь эта
совершенная гармония вызывала в ней лишь тошноту.