- Мы с тобой не настоящие маги.
Что?!
- Настоящих в мире не так много, и каждый из какой-то
древней семьи. Да-да, Маришка, как в том самом фильме с книжкой.
Такая вот несправедливость.
- А кто тогда я? Ты? Анни?!
Карл усмехнулся. Недобро и с затаенной в усмешке злостью,
давней и обидной.
- Ненастоящие маги, годные только для одной вещи. Какой,
хочешь спросить? Воевать, добывая истинным порядок и равновесие в
мире. Ты, я, они вон… даже скачущий на своем самокате без ручек
Алекс, случайная ошибка, не больше. Вам с Анни даже проще, вы не
знали папы с мамой и вам все равно на одну простую вещь. Магия
каждому, и мне, передалась через кого-то из родителей.
Простая вещь? Мари покосилась на Алекса, проехавшегося по
бордюру. И поняла…
- Его отец ему не родной. И мама никогда этого не говорила
мальчишке, и похож он на нее, скорее всего, в лучшем случае. Ну,
или отчим хороший человек, вот и все. Никогда ничего не говорил и
уж точно не попрекал маму Алекса. Мне даже жаль, что так
вышло.
- Жаль?
Карл кивнул.
- Знаешь, где я вырос?
- Где?
- У Северного моря, в стране тюльпанов и мельниц. Через
десять лет, после того, как появился на свет, герцог Альба решил
прижать нас к ногтю. Пехотные терции испанских наемников, тяжелая
конница, пушки и пики, сгоревший порох и плач, вот что хорошо помню
сейчас. Но иногда мне снится настоящее детство, когда пахнет
маминым хлебом, в очаге горячий молочный суп, а мне только и надо с
утра, что выгнать к каналу наших гусей.
Карл снял очки и повернулся к ней. Мари хотела отвести
взгляд, но не успела, разом окунувшись в бездонные угли его глаз.
Окунулась, замерев и крича от страха где-то в своей голове, потому
что…
…копыта взрывали землю, разбрасывая жирные комья, топча
аккуратную лужайку рядом с небольшим островерхим домиком. Тот
полыхал, поблескивая остатками маленьких стекол в уцелевших
переплетах, прятавших за собой белые горшки с цветами. Пестрые
занавески уже занялись, но цветы еще смотрели мирно и
красиво.
Деревянные остроносые башмаки, полосатые чулки и
недавно белый передник, становящийся все более красным. Пятеро
усачей в стальных островерхих шлемах-рокантонах, похожих на шляпы,
с алебардами и тяжелыми аркебузами, мирно попыхивающими длинными
фитилями, резавшими гуся за гусем.