– Ох, сочувствую. И как же вас
так?
– А знаете, не жалею. Я ведь только
из-за него и познакомился с вашим дедом, – месье Робер отхлебнул
чаю: – Ох, хорош. Так о чём я? Там, когда на Лилиях плотину
строили, полно всякой гадости от демонопоклонников находили. Король
перекрёстков, когда последних уже на наших землях прижали, много
чего помог спрятать. А потом, считай, наши и имперцы поверх прошли,
до основания всё стёрли. И клады рабочие находили, и ценности
всякие.
– Их же нельзя у себя держать, это же
свойство всех вещей от демонов во вред хозяину в итоге обращаться,
– невольно прервал собеседника Гийом. – Это золото сначала подарит
хорошую жизнь, а потом неизбежно в навоз обратит всё, к чему
прикоснулось. Ой, простите. Я вас перебил.
– Да нет, вы правы. Нельзя такие вещи
держать у себя, но и магам на переплавку жалко сдавать. Самые ушлые
что находили – на сторону перепродавали, а дальше не их забота. Но
там не только сокровища были, там и мины попадались. А каждый раз
магов и сапёров звать, стройку останавливать… В общем, когда
очередной такой сюрприз нашли – начальство торопит, вот два
рисковых дурня решили сами разрядить. В итоге в больницу и угодили.
Ваш дед ожогом отделался на груди, а я проклятие схлопотал. Так-то
ничего, погасили. Сколько лет не давало о себе знать, а тут
старость не радость. Ну да ну их, давние дела. Лучше расскажите,
чего нового в столице? Лет пять там не был.
Сначала Гиойом и правда рассказывал
про столицу, но дальше как-то само собой вышло, что Риовен Робер
ударился в воспоминания. Гийом старался лишь поддакивать, боясь
прервать. Старик рассказывал очень интересно, и впрямь немало
поколесил по самым разным местам, нередко на пару с его дедом – о
многих вещах внук и не подозревал, в семье как-то эти моменты
старались обходить стороной.
Посреди очередной истории вдруг
оглушительно засвистел паровоз.
– Кажется, подъезжаем, – сразу
прервался месье Робер. – Обычно перед городами так предупреждают,
чтобы на путях не застрял кто.
Гийом тут же прилип к окну, гадая:
что изменилось в родном городе за эти годы? Но к его облегчению,
подъезжали они с севера, который изменения не затронули. Сначала
бежали луга – к середине мая сочного изумрудного цвета от густо
выросшей травы. Потом луга сменились аккуратными
домиками-усадьбами, каждая окружена небольшим тщательно
подстриженным садом. В какой-то момент их ненадолго сменили
трёхэтажные дома центральной части города. Флоран как и раньше не
признавал новых веяний. Если в столице всё чаще предпочитали стиль
функционализма, который предпочитал геометричные угловатые
конструкции или сочетание различных простых фигур, от куба до шара
и цилиндра, с минимумом декора – то здесь по-прежнему царил всё тот
же милый модерн. Дома все как один из красного кирпича, или кирпич,
облицованный плитами песчаника. А ещё обязательно каждое здание
украшали лепнина и орнаменты, на балконах – ажурные решётки, стены
«подпирали» изящные фальш-колонны. На самом деле лепнины,
орнаментов и рисунков на решётках ограниченное число видов, но на
деле возможных сочетаний получалось столько, что каждое здание
имело своё собственное лицо.