— Ненавижу зеркала, — через силу
начала я ворочать языком и наконец начала умываться.
***
— Долго ты будешь ещё собираться? —
услышала я канючащий голос Дадли, который уже включил режим
пятилетки.
— Иду, — выкрикнула я в ответ,
выходя из своей комнаты на втором этаже, где я уже давно не спала,
но она использовалась как склад для моих вещей.
— Поторопись, а то уедем без тебя! —
выкрикнул раздражённо Дадли и топнул ножкой.
Я ничего не ответила, а просто
побыстрее пошла вниз. Дадли уже был одет в свои лучшие вещи и стоял
перед входной дверью, сияя довольной улыбкой.
— Ты же знаешь, что ведёшь себя как
пятилетка? — спросила я его, на что получила в ответ гордый
хмык.
С Дадли я не очень ладила. Он был
слишком… избалованным. Наверное. Или он просто повторял за дядей
Верноном и недолюбливал меня за компанию. Но я тоже не оставалась у
него в долгу и отвечала соразмерно на все издёвки. Достаточно
просто сказать, что он теперь боится выйти против меня один на
один, хоть и крупнее, наверное, раза в два, и зовёт на подмогу
своих подпевал. Но и это ему не очень помогает, ведь я бегаю
быстрее его самого и всех их вместе взятых.
Вообще, в школе оказалось довольно
весело, а количество одногодок, которые с чего-то подумали, что
могут безнаказанно надо мной насмехаться, никогда не уменьшается.
Иногда мне просто кажется, что их память не держится дольше недели.
Может, я и маленькая, но уж точно не слабая.
— Уже собрались? — гипотетически
спросила тётя, спускаясь за дядей Верноном.
— Да, мама! — радостно заверещал
Дадли. — Поехали быстрее.
— Да, мой пирожочек, садись в
машину, я скоро подойду, — ответила ему тётя с улыбкой, а когда
дядя Вернон, грозно на меня посмотрев, вышел на улицу и за ним
сразу же выбежал Дадли, она повернулась ко мне и начала
осматривать: — И это, по-твоему, хороший наряд?
— А что с ним не так? — удивлённо
спросила я, осматривая себя.
Я надела обычный светлый сарафан и
открытые босоножки. Как по мне, вышло неплохо.
— Мало того что за модой не следишь,
так ещё и причесаться нормально не можешь, — перечислила тётя мои
провинности.
— Но, тётя, ты же знаешь, что они
всегда сами путаются, сколько бы я их ни расчёсывала. Даже твои
парикмахеры не справились с моими волосами, — начала я защищаться
от несправедливого замечания, схватившись за волосы, что были
мягкими и приятными на ощупь, но очень уж спутанными.