— Правда? — восторженно спросила
Баребра, но, увидев вопрос во взгляде своей царицы, поспешила
пояснить: — В смысле, вы правда можете создать стабильные земли?
Такие земли, которые не будут рассеиваться, пока ты на них не
смотришь? Такие земли, где можно будет оставить камень, и он
останется там на века?
— Истинно так, — кивнула Хела.
— И вы всегда так могли? — с
внезапным озарением спросила Бареба.
— Конечно, — спокойно подтвердила
Хела, — как, по-твоему, мы проводили столь масштабные бои на земле,
что не рассыпается под ногами? Полезно всё же иногда вспомнить,
каково это — сражаться на стабильных землях.
На поле недавно закончившегося боя
опустилась ошарашенная тишина. Сама Хела не совсем понимала, что
вызвало ступор у Баребры, но милостиво подождала, пока она придёт в
себя.
— То есть мы можем начать
строительство города вот прямо сейчас, и не надо будет искать
подходящее место ещё пару веков? — решила сосредоточиться на плюсах
своего положения Баребра, отбросив срамные мысли о её царице.
— Естественно, — как само собой
разумеющееся сообщила Хела, — вот только я не думаю, что стоит
строить его прямо здесь. Всё же для битвы с сильнейшими мы
забрались довольно «глубоко» и не все души смогут посетить новый
город.
— Нет, — резко отказала Баребра, тем
самым очень удивив свою царицу столь явным отрицанием.
Одна из сильнейших в Нифльхейме была
последней ступенью защиты царицы Хелы от нескончаемого потока душ
смертных, и даже на её уровне их было до неправдоподобности много.
А если они построят стабильный город на верхнем слое, то его резко
наводнит бесконечность бездарных душ, для которых «перелёт» из
одной точки в другую уже является достижением. Хела не подозревала
о таких тонкостях, ведь её удостаивалось видеть лишь лучшим и
отборным душам смертных, и Баребра, как и остальная свита царицы,
не собиралась этого менять. Это была одна из причин, но в глубине
своей асгардской души Баребра могла признаться себе, что просто не
хотела заваливать себя кучей бестолковых душ, а значит, и
бестолковой работы. Поэтому она решила воспользоваться всем своим
красноречием, ведь она сейчас единственная, кого царица, возможно,
услышит:
— Царица Хела, разрешите мне
высказать свою мысль, — быстро выпалила Баребра, стараясь не
лишиться головы раньше времени.