Не сразу. Ой, не сразу Иосиф
Виссарионович пустил в ход информацию, полученную от якобы
ставленника почившего Калиновского. Немало времени заняло у главы
СССР мягкое прощупывание настроений указанных Александром персон и
их окружения. Но по-иному и быть не могло. Политика! Понимать надо!
Всё же Сталин пока еще был первым среди равных и уж точно не
обладал неограниченной полнотой власти. Потому рубить с плеча не
имел, ни права, ни возможности, как и демонстрировать открыто свой
протекционизм в адрес того же Геркана, чтобы не подставить
последнего. Так что еще свыше полугода после той беседы комроты
вообще никто не трогал, позволяя тому спокойно продолжать своё
обучение в академии. И лишь случившееся-таки 1-го декабря 1934 года
убийство Кирова стало тем самым спусковым крючком, что начало
привносить в жизнь вовремя подсуетившегося Геркана новые, можно
сказать – значительные, изменения. И не только в его. Что друзья,
что хорошие знакомые, что враги и недруги Александра, также
оказались затянуты в начинающий свой разгон круговорот
преобразований, пусть даже пока в глаза это сильно не бросалось.
Можно было сказать, что проявление участия самого Ворошилова к
судьбе того же Михаила оказалось первой ласточкой грядущих
изменений.
- Так это и есть твой
знаменитый «Росинант»? - подойдя к изрядно заляпанной грязью
машине, Михаил обошел вокруг неё и уважительно так качнул головой.
- Сразу видно, матерый работяга, - обратил он внимание на примятые
во множестве мест крылья и двери. Всё же Геркан рассекал на своем
авто не только по центральным улицам первопрестольной, но и нередко
выбирался на окраины и загород, где то, что называлось дорогами
активно сопротивлялось передвижению по себе даже грузовикам и
тракторам. - Пусть ты и сообщал в письмах о своих успехах на ниве
конструкторской мысли, но увидеть вживую папу всех командирских
внедорожников, я даже не надеялся. Полагал, что развалится твоя
коняшка, так меня и не дождавшись. Вон, у моего комбата имеется
командирский ГАЗ-34. Так он, бедолага, совсем разболтался уже. На
ходу рассыпается. А ведь даже двух лет еще не отходил сей
всепролазный агрегат. Твой же раза в два постарше будет, если не
больше.
- Папа у них всё же другой. И
его фамилия, имя, отчество, тебе прекрасно известны, - показательно
так принялся сбивать с рукавов своей шинели не существующую пыль
Александр, тем самым намекая на себя. Правда, вызвал сим действом
лишь очередную усмешку в свой адрес со стороны друга. Пусть конец
февраля 1935 года выдался в Москве теплым и солнечным, до появления
пыли было еще очень далеко, поскольку повсеместно пока царствовала
непролазная грязь вперемешку со снежной кашей. - А вот самый
старший брат в семье – один единственный. Потому гордись оказанной
тебе честью. Можно сказать, на легенде отечественного автопрома
поедешь! Ну, почти отечественного, - упал его взгляд на чудом
сохранившийся шильдик с надписью