- Кто? - тут же подался вперед
Иосиф Виссарионович, словно почуявший свежую кровь
хищник.
- Как минимум, не могут об этом
не знать в дирекции «Кировского завода» и в четырех из девяти
отделов Автобронетанкового управления. Ведь располагать подобной
информацией – прямая обязанность сотрудников указанных мною
коллективов. Стало быть, это уровень заместителей начальника АБТУ
РККА и …, - замялся Александр, всем своим видом давая понять, что
побаивается произносить вслух какую-то откровенную по сегодняшним
дням крамолу.
- Ну! Чего замолчал! Язык
отсох? - аж прихлопнул ладонью по столу секретарь ЦК. - Выйди вон!
- а это уже он неожиданно громко гаркнул вломившемуся на звук
повышенного тона и последовавшего весьма громкого хлопка Власику. И
тому было от чего вламываться – всё же Сталин всегда отличался
каким-то чрезмерным спокойствием, что ли. И если высказывал кому
претензию, то вполне себе обычным, а то и вовсе тихим, тоном. - А
ты, товарищ Геркан, раз уж произнес «А», говори и «Б»! - потушив
неожиданную вспышку гнева, тем самым, привычным всем, спокойным
голосом предложил он продолжить «покаяние».
- И также это минимум уровень
заместителей народного комиссара тяжелой промышленности, -
съежившись и поджав губы, произнес-таки комбат вслух очень опасные
слова, впрочем, не озвучив фамилию Орджоникидзе напрямую, хотя уже
знал, что тот вроде как застрелится в 37-ом году. А смерть человека
подобного уровня априори не могла произойти от душевных терзаний.
Чай не кисейная барышня и не вьюнош со взором горящим, чтобы
стреляться по каким-нибудь надуманным пустякам. - Полагаю, именно
поэтому вновь вербовать меня приходили не люди
Тухачевского.
- Кто и когда? - вновь не
сдержавшись, буквально прошипел сквозь стиснутые зубы Сталин, даже
не думавший перестать сверлись своего визитера невероятно тяжелым
взглядом. - Ну!
- В конце февраля этого года.
27-го числа. После того как я успешно выпустился из академии и
получил распределение в 1-ю танковую дивизию, - те из «академиков»,
кто только повышал свою квалификацию, а не проходил действительно
многолетнее обучение с нуля, получали свои «корочки» раньше
основной группы учащихся. - Это был человек из ближайшего окружения
Авеля Сафроновича Енукидзе. Женщина. Зовут Елена. Вроде как из его
секретариата. Я это знаю, поскольку она уже не первый раз
появляется в жизни моей семьи. Хотите верьте, хотите нет, её моя
супруга еще в 31-ом году оттаскала за волосы, когда восприняла ту
за свою соперницу. Мы с моей Настей тогда ещё только начали
встречаться, вот она и не сдержалась, увидев, как какая-то красотка
несколько дней кряду стучалась в мою квартиру. Правда, по какой
причине эта женщина тогда приходила к дому, где я проживаю, понятия
не имею. Вербовать-то меня Калиновский стал лишь два года спустя.
И, кстати о Константине Брониславовиче! Следующий раз, когда эта
женщина попалась уже моей супруге на глаза, как раз пришелся на наш
совместный обед с Калиновским и Тухачевским, во время которого меня
и «завербовали», - на всякий случай выделил он интонацией, что
последнее слово не следует считать истиной. - Эта самая Елена
сидела за одним из соседних столиков вдвоем с адъютантом Авеля
Сафроновича. Того я помнил в лицо, так как он тоже был на полигоне,
когда мы впервые демонстрировали вам наши танки. Ну а третья наша
встреча состоялась недавно, как говорил – 27-го февраля. После того
как я попытался через НКТП протащить возможность изготовления
пробной партии артиллерийских тягачей моей конструкции. Всё же в
АБТУ меня с этим проектом сразу турнули, даже не взяв время на его
рассмотрение. Видимо, исполняли соответствующий приказ сверху. А
она как раз утверждала, что сможет данный вопрос уладить сильно в
мою пользу, если я пойду на рабочий контакт с некоторыми
высокопоставленными персонами.