Красиво завернул. Видимо, нож очень приглянулся.
– Готов отдать нож, – громко объявил я.
Пышная теплота Любославы затряслась в моих объятиях от рыданий. Пришлось снова сжать. Подействовало.
Кто-то вступился:
– На берегу за такой нож дюжину девок дадут, да еще приплатят.
– Мы не на берегу, – огрызнулся Моржук.
– Не на берегу, – подтвердил Урван. Голоса умолкли. – Если предложение Чапу устраивает, а мы слышали, что устраивает, пусть Терентьевский нож вернется в общее, а к тяжелой девке Чапа может выбрать еще одну. Остальное уйдет за их питание и содержание.
– Справедливо! – загудело большинство.
Чувствуется, ножик действительно ценный. Что ж, минимум две жизни он спасет.
– Решено. Без претензий?
– Без претензий! – радостно заявил Моржук.
Нож вновь ушел.
По возвращении падавших от усталости пленниц от меня потребовали выбора. Лучше бы это сделали за меня. Или не произносили вслух при людях, которых превратили в скот. Им подарили надежду. Десятки глаз – смертельно-усталых, больных, зовущих, сиротливо-кротких, умоляющих, безумных и даже наивно искушающих, пытающихся продать себя в более сносные условия за любую цену – взирали на меня как на спасителя и ждали чуда.
Взгляд споткнулся о скукожившуюся Калинку. Она до сих пор не отошла от «субботника» после выбиралок, а ее по-прежнему не щадили. Мой палец медленно поднялся.
– Ее.
– Забирай. В расчете.
За ширмой нас стало трое.
На ночь Калинка заняла место по другую сторону, и я оказался в приятных тисках. В очень приятных, если честно. До приторной противности.
– Хозяин, могу я что-то сделать для вас? – Новое имущество ревниво глянуло на расплывшуюся Любославу, которая по-хозяйски освоила мой левый бок.
Я вспомнил ночь на палубе с участием Калинки, внутри все перевернулось. Сказал, почти выплюнув:
– А тебе сейчас хочется что-то сделать?
Угодливая улыбка расползлась между ее ушами:
– Какая разница, приказывайте! Мы из-за ширмы видели, что тяжелая вам не интересна. Я не такая!
– А какая?
Девичье лицо приблизилось, щеку опалило дыханием:
– Для вас – любая!
Вот оно как, оказывается, быть рабовладельцем. Поздравляю, Василий Иванович, с почином.
– Тогда сразу расставлю точки над… – Пришлось закашляться, ведь «и» здесь без точек. – Над «ё». Кстати, ты грамотная?
– Не. – Довольная Калинка подтвердила сказанное мотанием всклокоченной головы.