– Скорее всего. А может и нет. Может, я отвратительный человек, – впрочем, не ей я должен был об этом говорить. – я определенно отвратительный человек, поверь.
– А я все равно думаю, что ты милый, – она снова потянулась ко мне.
– Не-а. Стоп, – я взял ее лицо в свои руки и наигранно, без ущерба серьезности, добавил. – ты поступаешь плохо. Мне стыдно за тебя. Позор!
– Ладно, – она улыбнулась и хлебнула шампанского.
– Я в любом случае желаю вам счастья, – недолгого, само собой. – больше так не делай. А теперь пойдем в квартиру.
С порога нас встретил звук падающей женщины. Его не сравнишь ни с чем. Это плотный звук удара, в преддверии которого слышно отчаянное визжание, а после наступает тишина. И девушка должна сквозь гнетущее молчание присутствующих подняться и встретить осуждающую публику с достоинством. Зайдя в гостиную, я увидел веселую, и в то же время омерзительную картину. Умудрившаяся упасть с кресла, Катя лежала на полу. Марина лежала на диване с неприлично высоко задернутой юбкой и спала. Маша, вошедшая вслед за мной, плюхнулась на кафель в прихожей, само собой, никак не группируясь. Повсюду была разбросана еда, а в ванной кто-то храпел.
Можно было уходить. Я взял с вешалки пальто и вернулся в комнату. На секунду я подумал отыскать Юну, чтобы наконец перекинуться парой слов. Около минуты я метался между тем, чтобы найти ее или просто уйти, и, наконец, пошел на поиски огромных карих глаз. На кухне было пусто. В ванной спала Рита, демонстрируя феноменальную гибкость человеческого тела. Проходя мимо прихожей, я увидел, как стошнило Машу. Увидев меня, она сказала:
– Ты такой милый.
– Спасибо, – ответил я.
– Поцелуй меня, – она потянулась ко мне губами, сидя на полу.
– Само собой, но позже, – коротко ответил я.
– Обещаешь?
– Обещаю, – я солгал.
В комнате не было никого, кроме двенадцатилетнего виски. Я взял бутылку и направился в последнюю комнату. Я приоткрыл дверь в спальню, и увидел там балкон. Это было последнее место, где она могла быть. Я тихо закрыл дверь и двинулся в сторону него.
Балкон был довольно просторным. На нем с лихвой поместилось бы человек семь. В центре стояло два кресла, разделенных кофейным столиком. Все вокруг было обвешано гирляндами. Самым удивительным было то, что полы были покрыты искусственной травой, среди которой местами возвышались почти настоящие тюльпаны. Этакий домашний заповедник. Дикая природа, закрытая в бетонной коробке. Но там не было главного. Там не было Юны.