-
Сволочь, - тихо пробормотал сидящий передо мной парнишка со
смешными вихрами ярко рыжего цвета.
Сидящего впереди звали Вадик Чеботарев и все
знали о его тайной влюбленности в Мальцеву. К разочарованию рыжего,
эффектная красотка предпочитала другого склада парней, игнорируя
зажатого зубрилу.
Говорили, отец Вадика владел сетью
автосалонов, и что, когда жена умерла, с удовольствием избавился от
нелюбимого сына, отправив того в интернат. За что Вадик искренне
ненавидел отца, и каждый год, на сэкономленные на личное содержание
деньги, ездил на могилу матери, проезжая триста километров и всегда
беря с собой букет фиалок.
А
еще Вадик был противоестественно честным, никогда не врал, был
всегда сдержан в общении и почти никогда не ругался. Обозвать
старика Мелкохвата сволочью было, пожалуй, максимум на что он был
способен.
Именно за это он мне нравился, а еще за
невероятное упорство в учебе и отсутствию привычки лезть в чужие
дела. Как и я, он в какой-то мере был одиночкой, старался держаться
подальше от компаний и никогда не напрашивался на дружбу. Это в нем
импонировало.
-
Итак, на прошлом уроке мы проходили причины, повлиявшие на
сохранение удельных княжеств в составе Союза, и роли отдельной
личности, пытавшейся повлиять на сложившееся положение вещей.
Попытка внести общую идеологию через установление единой религии
князем Владимиром, закончилось для него трагически. Что, однако,
позволило остальным князьям заявить о правах на вольности и в
дальнейшем продолжать вести независимую политику в рамках
заключенного ранее договора о Союзе. Подробности этого события
сейчас нам расскажет… - Яков Ефимович начал нарочито медленно везти
ручкой по списку в журнале.
Все
затаив дыхание следили за кончиком, скользящим едва не касаясь
бумаги. Никому не хотелось идти под расстрел дополнительных
вопросов, которые будут обязательно заданы вредным
Мелкохватом.
- А
к доске у нас пойдет… - намеренно тянул старый хрен, с садистским
удовольствием наслаждаясь моментом. – Пойдет… Максим
Ковалевский.
Класс шумно выдохнул, я скривился. Не
повезло.
Старик ехидно уставился на меня.
- Ну
что же ты ждешь, Макс? Вперед, класс ждет.
На
меня обернулись, и ни в одном взгляде не было сочувствия. За четыре
года в школе-интернате «Серебряный ручей», я так толком и не
обзавелся друзьями. Трудно сказать, что являлось причиной, может
суровая проза жизни, понятая еще в общегосударственном детском доме
под номером 87, где было не так хорошо, как здесь, может моя
природная отчужденность. Факт в том, что за все время нахождения
здесь у меня не получилось ни с кем толком сблизиться.