- Товарищ полковник, вы имеете ввиду…
- со смесью надежды и недоверия выдохнул Белов.
- Да, Максим, Виктор Николаевич
рекомендовал для отправки в прошлое именно тебя. А я, ознакомившись
с твоей работой, счел возможным с ним согласиться, - ответил Ершов,
занимая кресло напротив Белова. - Вот скажи мне, Максим, как тебе,
вообще, пришла в голову столь наглая идея?
- Ну-у-у… - протянул Белов, собираясь
с мыслями. - Я посчитал, что предотвращение убийства Сергея
Мироновича позволит мне достичь сразу нескольких целей. Во-первых,
предотвращение убийства Кирова наверняка даст мне некоторый кредит
доверия…
- Спорное утверждение, - заметил
Ершов. - Тебя могут посчитать иностранным шпионом, использовавшим
спасение Кирова для внедрения в руководство страны.
- Не посчитают, если я
продемонстрирую сперва Кирову, а затем и Сталину, доказательства
своего иновременного происхождения, - возразил Белов.
- Ну, допустим, - не стал спорить
Ершов. - Продолжай, Максим.
- Во-вторых, Киров может помочь мне
выйти на контакт со Сталиным, - сообщил Белов. - В нашей истории
Сталин прибыл в Ленинград на следующий день после убийства, думаю,
узнав о покушении, он поступит точно так же, особенно, если сам
Киров его об этом попросит.
- Допустим, - повторно кивнул Ершов.
- Что-нибудь еще?
- Да, товарищ полковник, - кивнул
Белов. - Не уверен, что у меня это получится, но я постараюсь
отговорить Сталина от обвинений в покушении на Кирова Зиновьева со
товарищи. Тогда не будет «Первого московского процесса» и, возможно
даже, что и «Большого террора».
- Значит, ты хочешь избежать
«Большого террора», - задумчиво произнес полковник Ершов. -
По-твоему, он был не нужен?
- Нужен, товарищ полковник, даже
необходим, но не такими же методами! - ответил Белов. - На мой
взгляд, репрессии должны быть точечными, а не массовыми, и без этих
липовых обвинений всех и вся в шпионаже. Уверен, можно найти вполне
объективные причины, чтобы кого - посадить, а кого - и
расстрелять!
- Тут я с тобой согласен, - хмыкнул
полковник. - Подумай еще над тем, что репрессии стоило бы растянуть
во времени, например, с тридцать пятого по тридцать восьмой годы, а
не проводить за один год. Ладно, вернемся к Кирову. Что еще может
дать его спасение?
- Еще Киров может помочь Сталину с
Орджоникидзе, - ответил Белов, много времени посвятивший изучению
взаимоотношений между этой троицей. - До самой своей смерти
Григорий Константинович противился разделению Наркомата тяжелой
промышленности на части, хотя этот наркомат представлял из себя
трудноуправляемого монстра и разделение это напрашивалось само
собой. Если Сталин и Киров смогут убедить Орджоникидзе, это будет
просто отлично, поскольку в противном случае задуманная нами
подготовка СССР к войне будет сопряжена со значительными
трудностями.