- А я, значит, в его представлении, Александр Второй, - хмыкнул
Киров. - Но я не понимаю, в чем его мотив…
- Видите ли, товарищ Киров, Николаев был человеком нервным,
мнительным и, судя по всему, не вполне здоровым психически. К тому
же, из-за своего склочного характера он ни на одной работе надолго
не задерживался, отчего его семья прозябала в бедности, - сделав
маленький глоток обжигающе горячего чая, Максим продолжил. -
Однако, как это часто бывает, Николаев не желал искать причины
своих проблем в себе и винил во всем партию, отвернувшуюся, как он
считал, от нужд простого человека. А своей акцией он желал привлечь
внимание к имеющимся, по его мнению, проблемам в партии…
- А как на ваш взгляд, в партии, и в самом деле, есть проблемы?
- поинтересовался Киров.
- Безусловно, - кивнул Максим. - Только не те, о которых думает
Николаев. Но говорить об этом я прямо сейчас не готов.
- Хорошо, оставим пока эту тему, тем более что говорить о
проблемах в партии вам нужно скорее с товарищем Сталиным, а не со
мной, - не стал настаивать Киров, вместо этого взяв с тарелки кусок
пирога с капустой.
Максим поступил точно также, отдав должное мастерству повара, по
слухам, ранее служившего при императорском дворе. Максим не знал,
правда это или нет, но пироги у него получались настолько вкусные,
что, прожевав кусок, Белов понял, что хочет еще.
- Скажите, пожалуйста, Максим, а что в вашей истории стало с
моей семьей после моей смерти? - отдав должное пирогу, спросил
Киров.
- Вы уверены, что хотите это знать? - совершенно серьезно
спросил Максим, внимательно посмотрев на Кирова.
Тот на секунду задумался, но потом решительно кивнул.
- Что ж, как пожелаете, - отхлебнул чаю Максим. - Ваша супруга,
Мария Львовна Маркус, так и не оправилась после вашей смерти.
Несмотря на то, что ей было назначено полное государственное
обеспечение, здоровье ее становилось все хуже, в конце концов, она
сошла с ума и в сорок пятом году скончалась…
- М-да, правы были попы, когда говорили, что во многих знаниях
многие печали, - протянул Киров, явно ошарашенный услышанным. - А о
моей дочери вы что-нибудь знаете?
- Значит, Евгения Кострикова и в самом деле ваша дочь? -
поинтересовался Максим и сделал, глоток чаю, чтобы промочить горло.
- Видите ли, никаких документальных подтверждений вашего родства
почему-то не сохранилось, и о том, что Женя - ваша дочь известно
исключительно с ее слов.