Взрослый мужчина, все время думающий о том, как уложить ее в постель — не самая прекрасная компания для совместного проживания. Безопасен ли я для нее? Помимо прочего, я монстр, оборотень, которого я могу подчинить, но с каждой минутой звериная сущность во мне становится сильнее, вытесняя Торена-человека. Потому что зверь жаждет ее. И с помощью меня-человека он обязательно добьется своего.
— Как у тебя уютно, — хвалит мое жилище Барби, стоит мне включить свет. — И очень просторно!
— Люблю простор, — бурчу я, злясь на самого себя. Со стояком определенно неудобно. Во всех смыслах. — Пойдем.
Веду ее в спальню. Опасно, да! Так и хочется пнуть себя! Торен, что ты творишь? Словно испытываю себя и свою силу воли. И самое ужасное, что Барби примет меня любого. Но вынесет ли она боль, которую я ей причиню из-за своей несдержанности, если будут потакать зверю?
— Я смотрю, ты не хочешь терять ни секунды? — усмехается Барби, но зевает. Девчонка выглядит уставшей, да и нет у меня цели, на самом деле, заниматься сексом. Не сейчас, когда руки по-прежнему хранят на себе запах лисьей крови, а внизу толпа разъяренных оборотней ожидает ответы на свои вопросы. И лучше бы мне ответить на них самому, иначе кто-нибудь перехватит эту инициативу на себя.
— Я в душ. Так себе путешествие у нас было сегодня.
— Ты тоже считаешь, что было маловато романтики? — она скидывает с себя дубленку, бросает ее на банкетку у широкой и слишком большой для двоих кровати.
— В следующий раз свяжу тебя, и ты мне расскажешь, симпатичны ли тебе подобные игры, или нет, — усмехаюсь и, не отвечая за себя и свои действия, обнимаю Айлин и притягиваю к себе.
— Мне уже нравится словосочетание “в следующий раз”, а остальное плохо расслышала, — девчонка обвивает руки вокруг моей шеи, прижимаясь ко мне всем своим шикарным телом.
— Думаешь, если постоянно дразнить зверя, последствия не наступят? — она заигрывает со мной, а я с ней, и я ловлю себя на мысли, что мне это чертовски нравится. Я получаю свой вид кайфа от ожидания этой девочки. Скоро, очень скоро она станет моей. И уж я тогда проверю теорию истинности по-настоящему.
— Разве я дразню? Я не виновата, что нам все время мешают, — надувает она губки, а я наклоняюсь и даю себе зарок просто попробовать их на вкус. Но зачем-то раскрываю их в поцелуе, слегка прикусывая. Наши языки встречаются в легкой, почти неосязаемой ласке. Я не могу. Не могу. Блять! С ума сойду от желания сейчас!