Вера вновь дернула плечами.
Ну и фиг с тобой, подумала Ася. У каждого свой закидон.
– Есть хочешь? – спросил
Дрыщ, показывая на пустую банку. – Там на кухне еще
есть.
– Чего ты привязался?! –
огрызнулась Ася.
– Да ладно, не кипишуй. – В
его глазах было столько ласки и миролюбия, что Асе стало стыдно за
свою несдержанность.
Вера догнала Асю на первом
этаже.
– Я с тобой, – сказала она,
пряча красные глаза.
– Что случилось? – Ася
открыла дверь на улицу.
– У нас отец
пропал.
– Как пропал? – остолбенела
Ася и тут же получила закрывающейся дверью по лбу, показалось, что
черепок с хрустом раскололся. – Черт! – схватилась она за
голову.
Раньше бы Вера от души
расхохоталась: охала, извинялась, стонала от удовольствия. Она
всегда поражала Асю своей беспечной прямотой. А сегодня Вера
вздрогнула, смутилась, будто испытала неловкость за
дверь.
– Не больно? Осторожно! Дай
посмотрю.
Ася, не ожидая такого
внимания, отмахнулась.
– Ай! Сама виновата. – Хотя
в чем она виновата? В том, что двери вдруг придумалось уравнять их
боль. – Что с отцом?
– Вчера в шахте был обвал.
Как раз в смену отца.
– Живой?
– Мы не знаем. Мачеха
поехала на шахту. Вдруг что узнает. Это я виновата, – зашкворчала
носом Вера.
– Ты что ли устроила
обвал?
Вера
отмахнулась.
– Папка не хотел идти на
работу. Чувствовал что-то…– Я должна была его остановить, ведь
сегодня третий день полнолуния!
Последнее время Вера
бзиканулась на полнолуниях. Даже теорию вывела. Принцип был прост:
если в это полнолуние не произошло беды – она обязательно
приумножится к следующему. Эта была какая-то мистическая
арифметика, которая чаще забывалась, но иногда, по странному
стечению обстоятельств, срабатывала. Что-то вроде «Если я не надену
сапоги, то обязательно будет дождь, если я не выучу уроки, то
обязательно спросят» – иногда было вообще не понять, чего Вера
боится больше, того, что ее спросят, или того, что она не выполнила
домашку. С полнолунием Верин глубинный страх оказывался на вершине
ее виновности, он становился священным. И тогда наступала беда
всем. Вера плакала, читала сонники, обходила крышки колодцев, вела
исключительно праведную жизнь. В эти дни Вера слышала, будто бы в
дальних углах квартиры скрипели двери, попуская странных призраков.
Возникало ощущение, что в этот момент она сходила с ума: зрачки
расширялись, прожигали насквозь. На это было жутко
смотреть.