Но последние события показывали, что происходит что-то не то. Старый король уже слег и из своих покоев не выходил. Он хрипел и кашлял, поэтому Морисса съехала в другие, чтоб болезнь супруга не мешала ей спать. И он, пользуясь этим, стал устраивать свои сборища прямо в королевской спальне.
Дуэйн Дуглас, Рональд Стоун ещё могли в понимании королевы участвовать в обсуждениях дел её страны. Но что здесь делал примчавшийся из Эстардии Астан? Эти трое не вылезали от Эдварда, а вот её - супругу короля - перестали пускать к мужу, объясняя тем, что ему особенно нездоровится.
‐ Что ты сидишь?! Пойди к отцу! - сорвалась она на сыне, который безмятежно поедал десерт с пышной кремовой шапочкой.
‐ Но ведь тебя не пустили! И меня значит не пустят, - ничуть не обидевшись на повышенный тон, ответил Максимилиан.
‐ Тебе скоро предстоит стать королём! А что ты знаешь об этом?!
‐ У меня есть ты, мама, - пожал плечами оборотень, - ты знаешь всё и всегда.
‐ А когда меня не станет?! Ты - наследник престола! Единственный! - выходила из себя оборотница.
‐ Твоими стараниями же. Мог всю эту дребедень на себя взять Астан.
‐ Ты тупица совсем?! Стать королём - дребедень?! И ничего от меня не зависело! Астану уже по рождению полагался другой трон!
‐ А, ну да. Наверное... - Максимилиан продолжил вылизывать креманку, но спустя секунду она улетела в стену и разбилась, - ты чего творишь?!
‐ Я тебя оберегала всю жизнь... Это было моей ошибкой! Ты стал ничтожеством! - прорычала Морисса, опустив голову вниз.
‐ Осторожно, мама. Иначе я тоже могу выйти из себя! - сверкнул острыми клыками принц.
‐ Ты... угрожаешь... мне?.. - мать была недалека от оборота, но в дверь кабинета постучали, и ей пришлось прийти в себя и ответить, - Войдите!
В открытую дверь вошёл один из многочисленных слуг и сказал:
‐ Ваше Величество, Ваше Высочество
...
Его Величество Эдвард хочет видеть вас обоих. Просил пригласить вас немедленно в покои.
Морисса бросила быстрый взгляд на сына и выдохнула. Поздно было воспитывать взрослого оборотня, которого сама испортила. Да, она знала, что сама не допускала короля к воспитанию и закатывала ему грандиозные истерики, за которые приходилось просить прощение в постели. Но ведь это она делала для того, чтоб сын был предан ей одной, а не этой гулящей рухляди, что ждала теперь смертного часа и, кажется, дождалась.