Брюс мало что понял из этого диалога. Лишь то, что с братом не
все хорошо. Он уселся на скамейку в коридоре и уставился в одну
точку на стене напротив. Он не заметил, как Альфред сел рядом с
ним. Так и сидели. Сержант Гордон покинул их после разговора с
врачом, но Брюс не заметил этого, он был слишком погружен в мысли.
Постепенно, маленький мистер Уэйн, утомленный свалившимися на него
за день горестями, заснул и не заметил, как Альфред взял его на
руки и отнес в машину.
Спал он плохо. Во сне он увидел момент выстрела, но не мог
вспомнить лица убийцы. Оно осталось в тени, а в голове зазвучал его
вопрос: «Признайся, мальчик. Ты когда-нибудь танцевал с дьяволом
при лунном свете?» — после чего, он проснулся. С удивлением он
обнаружил, что спал в своей кровати, значит Альфред вернул его
домой. Дом. Дом где нет папы и мамы. Впервые он осознал это. Он
больше никогда не увидит родителей. Папа больше никогда с ним не
поговорит, а мама не поцелует. Осознание ударило по и так
расшатанным нервам маленького Брюса и он разрыдался горькими
слезами. Он плакал долго, потеряв чувство времени, размазывая слезы
об одеяло и подушку пока не заметил, что солнечные лучи стали
светить в окно.
Через несколько часов, когда Альфред успокоил его и насильно
покормил, они приехали в больницу. Чарльз Уэйн по прежнему лежал на
койке завернутый в трубки и провода, но теперь его дыхание было
ровным. Одна из медсестер подошла к громоздкому аппарату и
повернула рубильник. Он отключился, а Чарли медленно раскрыл
глаза.
— Мастер Чарльз? — спросил Альфред
— Альфред? Брюс? — тихим и слабым голосом спросил он.
— Да, сэр. Это я, — попытался уверенно ответить Альфред, чего,
впрочем, у него не получилось.
— Папа? Мама? — так же тихо спросил он у Альфреда.
— Боюсь, Чарльз, они погибли, — с горечью сказал Альфред,
стараясь не смотреть в глаза мальчика. Ослабевшему от кровопотери
Чарли понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать слова
дворецкого. В начале он молчал, но затем по щекам старшего сына
четы Уэйн потекли слезы, а сам он стал трясти головой, бормоча
лишь: -нет, нет… не может быть.
Альфред молчал. Он смотрел, как плачет старший сын Томаса Уэйна
и молчал, ибо совершенно не знал, что он может сказать. Брюс же с
легким испугом смотрел, как его старший брат в начале трясет
головой, отказываясь верить в смерть родителей, а затем начинает
бится на кровати словно одержимый. И глаза. Глаза брата были
наполнены безумием.