— Ты был первым. А теперь. Он умрет за твои грехи, — сказал аль
Гул и нанес добивающий удар в мое сердце чем-то острым. Последнее,
что я увидел, были широко распахнутые глаза Занни.
***
— Считай, что мы квиты, — говорит Рас аль Гул и с прогулочным
шагом выходит из комнаты. Брюс же чувствует… отчаяние. Его брат и
подруга мертвы. Имя — опорочено. Семейный особняк грозит
превратиться в один большой погребальный костер, а сам он задавлен
тяжелой доской и не может выбраться.
— Хозяин Чарльз! Хозяин Брюс! — вдруг слышит он голос Альфред и
видит, как дворецкий, несмотря на пожар в шоке рассматривает тело
Чарли, ощупывая его на предмет наличия пульса.
— Альфред, — с трудом выдыхает Брюс, выводя дворецкого из
оцепенения. Тот сразу же бежит к нему и начинает поднимать
головешку.
— Какой смысл во всех этих отжиманиях, если вам не поднять
чёртово бревно! — со злостью выдохнул Альфред и у Брюса
действительно получается сбросить бревно. И пока он встает, Альфред
проверяет пульс Затанны.
— Она жива! — кричит он и Брюс, подойдя к ней, вместе с
Альфредом тащит Затанну в сторону лифта. Когда они спускаются,
происходит взрыв и подъемник грохается вниз.
— Ах, голова, — вдруг пробормотала Затанна и раскрыла глаза, —
где мы? Брюс, Альфред? Где мы и где Чарли? — спрашивает она, но
никто ей не отвечает, — почему вы молчите?
— Занни. Чарли… Чарли погиб, — с трудом выдавливает из себя
слова Брюс и начинает кашлять.
— Чарли, — пробормотала Затанна и начала трясти головой, — нет!
Нееет! Я не верю!
— Он мертв! — говорит Брюс, но Затанна его не слышит.
— Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! — говорит она и начинает рыдать, — он
не мог умереть, не мог!
— Увы, мисс. Он мертв, — говорит Альфред и обнимает девушку,
которая от свалившегося известья становится абсолютно невменяемой,
— идите, хозяин Брюс. Город нуждается в вас. Теперь вы — наша
последняя надежда, — говорит Альфред, по щекам которого текут
слезы.
И Брюс встает. Встает и идет к шкафу, где лежит его одежда. Ведь
теперь у него нет старшего брата, взвалившего на себя
ответственность когда-то давно. Теперь именно ему предстоит нести
ее. И за себя и за семью.
Он одевается словно на автопилоте. Натягивает броню, наручи,
берет гарпун и бумеранги. Лишь в самом конце, когда он натянул на
себя маску он бросил последний взгляд на все еще сидящего в обнимку
с рыдающей Занни Альфреда.