— За что, Господи? — воздела к потолку руки, ударившись затылком о стену. — Где я согрешила, скажи?
Плачь не плачь, вздыхай не вздыхай, а дело сделано. Это ещё чудо из чудес, что до сих пор не вызвали на ковер. Конечно, ухмыльнулась, поднимаясь с одеревенелой задницы, им сейчас не до меня. Вся их тревога – сплошная показуха. Игра на публику.
Подождав, пока разработается онемевшая нога, подошла к зеркальному шкафу и принялась изучать его содержимое. Конечно, хотелось вырядиться в кожаные шорты и растянутую футболку, но не хотелось подставляться перед Лёшкой. Хватит, уже и так опозорилась. Нужно выбрать что-то неброское, сдержанное.
Остановив выбор на кремовых брюках и любимой белой блузке с воротничком-стоечкой, снова поплелась в ванную. Не стала баловать себя, нежась по полчаса в ароматной пене, а просто приняла контрастный душ, возвращаясь в привычное состояние.
Стоило посмотреть на свое отражение в зеркале, как занесенная с кисточкой рука тут же обессилено рухнула вниз. Для кого? Ради чего?
Забросила тени обратно в косметичку и глубоко вздохнула. Пора.
Осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, спустилась на первый этаж и, спрятавшись за огромным папоротником, стала изучать гостей.
Надо же, все такие пунктуальные, аж тошно. Олег с отцом беседовали с Викой у окна. Семейство Каземировых, в лице Юрия Николаевича и его жены Марины, бывшей топ-модели, трепались с сестрой Скибинского. Ванька, племянничек, сидел за столом и со скучающим видом мучил гаджет. А вот Лёшки с Павлом Олеговичем нигде не было видно.
Вика сегодня выглядела сногсшибательно. Ещё бы. То, с какой обворожительной улыбкой она порхала вокруг гостей, корча из себя хозяйку вечера, вызвало во рту горький привкус желчи.
Со стороны кабинета послышались приглушенные шаги и в ту же секунду мягко щёлкнула дверная ручка. Чтобы не гневить судьбу и не попасть под раздачу, быстро прошмыгнула за стол, наспех поздоровавшись со всеми. Сердце выносило грудную клетку, таранясь о ребра с такой частотой, что стало жарко. А может, и не сердце тому виной, а брошенный вскользь взгляд, который удалось поймать на себе, стоило Лёшке войти в гостиную вслед за Скибинским.
Мамочки-и-и, держите меня семеро. Как же он хорошо. Эта чёрная водолазка так и притягивали к себе взгляд. Увитые венами руки, с закатанными до локтей рукавами и бугрившиеся сквозь тонкую ткань мускулы едва не лишили меня сознания. Это они, родимые, несли меня в комнату. Обнимали, сжимали... направляли в лицо распылитель, собираясь утопить в ложке воды… Изверг. Я всё вспомнила. Пускай не так подробно, как хотелось бы, но было отчего вспыхнуть. Семь у восемь ему подавай. Ещё бы полное число «П» спросил, математик херов.