Собственно, разговаривая с ним я,
чего-то подобного и ожидал. Еще когда я только собирался в рейд в
усыпальницу Дол наполнило напряжение. Я чувствовал его. Во
взглядах, в позах, в движениях. Воздух словно стал тяжелым, липким,
вода колючей, запахи стали другими. Люди были напряжены и с каждым
днем, с каждым часом напрягались все сильнее, словно кто-то
натягивал их внутренние пружины.
И вот сейчас он их спустил.
Дол напоминал муравейник, в который
злобный мальчишка сунул раскаленный прут. И теперь те, кто не
сгорел в первые мгновенья пытались спасти свое жилье, не обращая
внимания, что уже у самих горят лапки. Я шел по коридору,
сталкиваясь с людьми, замечая пробегающие мимо знакомые лица и
отчаянно ничего не понимал. Мои попытки выяснить хоть что-то раз за
разом терпели неудачи. Даже когда я перехватил бегущего мимо
мальчишку-посыльного и прижал его к стене, то не успел и вопроса
задать, как он вывернулся ужом и умчался по коридору. На меня он
даже не оглянулся.
- Что происходит? – я бесцеремонно
ввалился в кабинет Елизара.
Он поднял на меня взгляд, поморщился.
Отложил перо, закрыл чернильницу. Выпрямился, взглянул на стол.
Губы раздраженно дрогнули. Он собрал бумаги со стола, аккуратно
сложил их стопкой, перевернул чистой стороной вверх. Понял, что
сторона не чистая. Коротко выругался, накрыл их снятой с лампы
тряпочкой. И только после этого еще раз взглянул на
меня.
Старый параноик, как называет его
князь. У него в рабочем кабинете только два стула. На одном сидит
он сам, другой поставлен так, что при всем желании невозможно
разглядеть на столе хоть что-то, кроме пера. Высокая полка, со
множеством отделений, где хранятся весьма важные записи, часто
сделанные на обрывках от бумаг с еще более важными записями,
перекрывает обзор стола. Для того, чтобы хоть что-то там разглядеть
надо шею как у жирафа отрастить. И тем не менее Елизар всегда
убирает бумаги. Желательно в ящик стола. Но я лицо, так сказать,
доверенное, при мне можно и на столе бумаги оставить. Князь вечно
смеется над ним из-за этого, говоря, что достаточно просто
перевернуть бумагу. Но Елизар с ним не согласен, и они часто
спорят. И по этому поводу. Громко, яростно, с раскрасневшимися
лицами злыми глазами и сжатыми кулаками. Первые разы меня это
пугало и лишь позже я понял, что мужики таким образом спускают пар.
Они ругаются из-за ничтожного, не стоящего даже упоминания, повода,
зато все остальное могут воспринимать спокойно. Я, глядя на все
это, тоже завел себе привычку прятать то что держу в руках или то,
чем я занят, как только слышу стук в дверь. Лишней такая привычка
точно не будет.