Кстати, ванная комната, смежная со спальней, была роскошной. Пол
и стены облицованы перламутровой мозаикой и рисунком, похожим на
переливы пламени. Посередине круглая купель, а на поверхности воды
рассыпаны лепестки роз и длинные тонкие листья неизвестного
растения. За ширмой в дальнем углу находилось приспособление,
выполняющее функцию унитаза. Впервые его увидев, я испытала
небывалое облегчение. А ведь была мысль, что прогресс так далеко не
зашел, и придется довольствоваться ночной вазой.
В какой-то момент в ванную прискакал Тотошка. Поднялся на задние
лапы и заглянул в купель, намочив любопытные усищи.
– Брысь отсюда! – рявкнула “мойдодырша”.
Молоденькие помощницы загомонили, а я спокойно произнесла:
– Не нужно шуметь на моего питомца, за его реакцию я не ручаюсь,
Долли, – так звали суровую тетю.
Та лишь хмыкнула и посмотрела на ягуара из-под насупленных
бровей.
– Будешь подглядывать, и тебя искупаю. Понял?
Тотошка обиженно заурчал и просочился под шкафчик с местной
косметикой. Судя по тому, что его появление никого не удивило,
огненные звери тут не были диковинкой.
Интересно, кто-то успел заметить феникса? Лиэлль обещала пока
ничего не говорить отцу, ведь она пришла ко мне без его ведома. Я
вспомнила лицо генерала-дракона в тот момент, когда мои пальцы
коснулись его щеки, и усмехнулась.
Все-таки, красивый, зараза. Немудрено, что я приняла его за
ночную грезу. Попал бы в наш мир, отбоя бы не было от поклонниц.
Впрочем, уверена, он пользуется популярностью и тут.
***
На столике у кровати горел светильник. Не было ни проводов, ни
батареи – значит, работает при помощи магии. И как ко всему этому
привыкнуть?
Я присела, опираясь спиной на подушки, и взяла в руки зеркальце.
Небольшое, овальной формы, в латунной причудливой рамке и на
длинной ручке, оно лежало в одном из ящиков. Я уже знала, к чему
может привести попытка заглянуть себе в глаза, и решила
подстраховаться. Если снова упаду, то голова моя не пострадает.
Ладони вспотели от волнения, я облизала губы.
Тотошка с нахальным видом запрыгнул на кровать и улегся в
ногах.
– Дружище, к утру от матраса не останутся одни угольки? – я
вздернула бровь.
Тот протяжно мяукнул, словно говорил: “Обижаешь, хозяйка. Я что,
совсем дурак?”
– Ладно, тогда спи.
Я поднесла зеркало к лицу. Светлая кожа после помывочных
процедур сияла еще ослепительней и стала нежной от крема. Им меня
намазала все та же Долли. Косметика здесь имела более слабый запах,
чем привычная земная. Она тонко-тонко пахла мятой и была более
жидкой, а хранилась меньше – всего несколько дней.