–…вопиющая бесправность андроидов
позволяет так называемым линчевателям оставаться безнаказанными.
Ведь даже в случае ареста на месте преступления черносотенцам
вменяют в вину не убийство, а порчу имущества! Вы только подумайте!
Порчу имущества! – тип потряс тощими кулачками. – И пусть
черносотенцы твердят о благородстве мотивов, но это никак не
компенсирует мерзости используемых ими методов! И это еще большой
вопрос, кто действительно устроил взрывы в метро, и кто вывел
стрелков на улицы города
Тип был убог, но Седой слушал его
с показным вниманием.
Глеба это злило, как злила и
необходимость объяснять очевидные вещи:
– Андроиды более совершенны. Их
число растет. А контроль над ними слабеет. И однажды они
восстанут.
– Ну да, восстание машин, –
неопределенно ответил Седой, прикуривая трубку. – Известный сюжет.
А потом придет спаситель. И знаете, молодой человек, я допускаю
мысль, что вы правы. Скорее всего, вы правы, однако нынешний мир
поздно менять. Апокалипсис уже случился, и вопрос лишь в том, кто
возьмется разгребать его последствия.
Седой замолчал. Он курил, дым
вонял, а картинка на экране сменилась. Теперь с микрофоном стоял
мускулистый мужик в камуфляжном костюме, а за спиной его ярилась
толпа. Она то отползала до крайних домов, обнажая розовую плитку,
то вновь устремлялась к Дому Правительства, чтобы разбиться о вал
милицейских щитов. Над толпой реяли бело-красно-белые флаги, и
скачущий всадник на щитах бодро сек головы механическому
змею.
Перекрывая гул, звенели колокола
Борисоглебской церкви. И диссонансом врезался сухой голос
диктора.
– …волнения вызваны слухами об
отказе Думы принять к рассмотрению проект об ограничении
жизнедеятельности лиц неестественного происхождения. Данный проект,
более известный как Особое постановление был разработан
инициативной группой «Черных сотен» и, несмотря на радикализм, уже
получил широкую поддержку населения…
– Они примут это постановление.
Ева просила передать, что она сдержала слово. Вы получили всех
андроидов анклава. Точнее вот-вот получите, что не существенно. Вы
в расчете.
Ева? Да при чем здесь Ева?! Это
люди сказали слово. Люди открыли глаза, увидели, в каком мире
живут, и захотели его изменить. И ничто не в силах устоять пред
волной народного гнева. И потому молчит «Формика», не пытаясь
защитить свое имущество.