Дверь, как и все предыдущие, была
открыта. Внутри стоял резкий специфический запах, эхо которого
звучало и на улице, но слабое, смешанное с иными ароматами. Вонь
заставила Айне зажать нос пальцами и положить руку на рукоять
пистолета.
Тод говорил, что подобное действие
лишено смысла, но прикосновение к оружию подействовало
успокаивающе.
Секунд через десять обоняние
адаптировалось. Зрение к освещенности тоже.
Было сумрачно. Глубокие тени лежали в
углах и под узкой лентой стола, что вытянулся вдоль стены. Две
колоннообразные опоры сияли хромом, как и шарики на спинке кровати.
Сама кровать была пластиковая, и матрац на ней хранил очертания
человеческого тела. А еще – желтые капли, похожие не то на мед, не
то на янтарь.
Они и были источником запаха.
Айне, взяв со стола ложку, попыталась
сковырнуть каплю, но та прочно приклеилась к ткани.
– Есть здесь кто-нибудь? – Айне
бросила ложку и, плюхнувшись на колени, заглянула под кровать. –
Тут кто-нибудь есть?
Никого. Ни под кроватью. Ни в шкафу,
зажатом между двумя стойками. Ни под второй кроватью. Ни даже в
черном зеве погреба, в который Айне не стала лезть, но посветила
фонариком, проверяя.
Исследование второго дома дало
аналогичный результат. И третьего.
Дойдя до конца улицы, Айне вынуждена
была констатировать очевидное: поселок Омега формально прекратил
свое существование. И маловероятно, чтобы Тод имел отношение к
случившемуся. Жителей не ликвидировали. Они просто исчезли.
Глава 4. Был развеселый розовый восход.
Поселок горел долго, красил заревом
огней темное небо. Начавшийся ближе к утру дождь лишь заставил
пламя прижаться к земле, но не убил. Шипело. Стреляло искрами и
хрустело костями перегородок. Стонали, оседая на землю, дома.
Вытягивались в тучи лестницы из черного смрадного дыма.
А на Двине дым был белым.
Колокольный звон был слышен
издали. Он катился по реке, замкнутый меж стен зеленого леса, и
таял у горизонта. А может и не таял, но уходил в светлую полосу
между небом и землей.
– Хорошо-то как, – сказал
напарник, развалившись на берегу. Босые пятки его почти доставали
до воды, и волны пытались добраться до них. Не выходило. Волны
таяли во влажном песке, а напарник продолжал пялиться в небо,
прикрывая лицо растопыренной ладонью.
Красная косынка прикрывала шрамы
на запястье. Сияли латунью начищенные шестеренки на проволочном
ожерелье, синела на предплечье татушка.