— Не надо, — улыбнулся я.
Выходит, в доме семеро мужчин, способных держать оружие. Нас
вдвое больше. Подходящее соотношение для штурма.
— А кто ворота охраняет?
— Сторож Сигизмунд. Он хоть и старый, но рубака
отменный.
— Этот тот, красномордый, — догадался я. — А
как-нибудь можно его отвлечь, чтобы ты смогла незаметно открыть нам
ворота?
— Ой, пан офицер, дядька Сигизмунд очень строгий. Его не
обмануть.
— Хорошо, — кивнул я. — Не будем тебя
подставлять. Еще не известно, чем мероприятие кончится и в какую
бутылочку выльется. Ты можешь рассказать, кто где находится?
— Конечно, — просияла девушка, еще не догадываясь, в
какую авантюру вовлекает себя и нас.
Мы расстались минут через двадцать. Она убежала, весело порхая,
будто полевая пташка, а я отправился на полковой двор, стараясь не
думать на тему: чем все закончится и что из этого выйдет. Если в
расчеты закралась маленькая и досадная ошибка, я в лучшем случае
познакомлюсь с курортными местами Сибири, в худшем… в худшем, как
говаривал мой армейский друг — татарин Рафаэль Хуснутдинов: «Секир
глупый башка!»
Глава 21
Вот он — момент истины. Сумею ли повести за собой людей на дело,
перспективы которого столь туманны? Доверяют ли они мне, пойдут ли
за мной?
Пока что мой авторитет в капральстве «дутый», гвардейцы не
видели меня в бою, если и исполняют приказы, то больше из
соображений дисциплины. По большому счету — я никто, ноль без
палочки. Грустная, но все же, правда.
Люди вокруг имеют за плечами суровую школу жизни. Это не
изнеженные барчуки, к которым можно смело приравнять меня. Они
воевали, а война всегда оставляет свой отпечаток на человеке. Можно
вспомнить «афганцев», тех, кто прошел Чечню. Это не видно сразу, но
потом становится ясно — они другие! Не лучше, не хуже — просто не
такие как все. Тот, кто шел в атаку, смотрел смерти в лицо, не мог
остаться прежним.
Я прекрасно осознаю, что тот же Чижиков знает и умеет многое
гораздо лучше меня. Он понюхал пороха еще в крымских степях,
отбиваясь от наседающих татар, рубясь в кровавой сече, едва не
угодил в плен. Жаль, наш «дядька», которому на самом деле стукнуло
всего сорок, не любит распространяться на эту тему. А таких
«чижиковых» только в моем капральстве больше десяти — остальные
либо совсем «зеленые», вроде меня и Карла, либо солдаты,
переведенные из гарнизонных полков Москвы и Петербурга. Ну и Михай…
Он вообще случай особый.