Но нежить, едва впитав в себя его
слова, а следом за ним и эмоции, чуть запрокинув голову...
расхохоталась.
И если бы жутковатый ночной лес,
полный призраков и гораздо более материальных опасностей имел
голос, он бы прозвучал именно так, отдаваясь жутким шелестом из
каждого темного куста, и заунывно, зловеща треща в кронах
многовековых, мрачных сосен.
— А кто тебе сказал, белоснежный, что
я собираюсь ее убивать?
Лис, впервые получивший подобное
прозвище, на мгновение замер. А после поинтересовался с ледяной,
предвкушающей усмешкой:
— Что ты сказал?
— А что тебе непонятно? — вроде как
искренне, но с фальшивой донельзя улыбкой продолжила глумиться
нежить, закладывая руки за обманчиво-тонкую, как тростник, спину. —
Думаешь, мне нужен свежий труп? Или, надеешься, что я стану
довольствоваться медленно разлагающимся телом? Ох... или ты всерьез
обиделся на прозвище, данное тебе мною шутки ради? Брось, Лис. Я
успел вдоволь налюбоваться твоей снежно-белой шкуркой, прежде чем
сделать определенные выводы. Твой мех, конечно, прекрасен. Но,
видишь ли, хоть я и предпочитаю первозданную красоту всего живого,
мне больше по душе создания женского рода.
Опираясь на столбик уже спиной,
кронпринц запрокинул голову, спокойно рассматривая безмятежное,
чистое, безоблачное небо, сияющее сейчас лишь одной луной и
несколькими звездами.
— Ну, разумеется. Кто бы сомневался в
твоих предпочтениях, мой юный натуралист. Нет, не пойми превратно —
я вполне осознаю, для чего она тебе нужна, и что ты будешь дальше с
ней делать. Но у меня есть один вопрос... Неужели никого более
съедобного в твои лапы не попадалось за последнее время?
— Что б ты понимал, — уязвленно
ответил созаран. — Она прекрасна.
И в его руках внезапно появилась та
самая иномирянка. Правда, совершенно в ином образе: в белом платье,
туфельках, расшитых речным жемчугом, с кружевной фатой в волосах,
забранных в затейливую прическу... и с абсолютно белыми, как
алебастр, губами.
— Ага, — мужчина не сдержал
саркастичного хмыка, впрочем, не собираясь даже поворачиваться.
Всё, что он хотел, он уже узрел боковым зрением, особо не
напрягаясь. — Как карась, выброшенный на берег.
Будто не замечая саркастичных слов,
нежить откинула полупрозрачную вуаль и провела тыльной стороной
ладони по белой, как мел, щеке: