Но кицунэ, едва коснувшись пальцами
ног первой доски подвесного мостика, оскалился в предвкушающей
улыбке, явив спокойному лесному мирку, полный набор своих хищных
клыков.
Он, в отличие от многих дураков и
простаков, оставаться в этой мнимой беспечности навсегда отнюдь не
собирался.
— Не ходите девки, гулять за рекой,
где красивый домик стоит золотой, — небрежно повторив напев,
который когда-то слышал от иномирянки Темного Князя, родом с
планеты Земля, вслух произнес Белый Лис. — Глазам своим поверить не
могу. Неужели кто-то до сих пор покупается на подобное?
Ответом ему стал хрустальный смех,
разнесшийся из ниоткуда, и отовсюду одновременно.
А спустя мгновение у мостика, у
самого его начала, прямо у теремка, материализовался сам его хозяин
— высокий, тонкокостный молодой человек, наделенный свежей,
первозданной красотой.
Как сама природа.
Его босые ноги послушно лизали
кончики темно-зеленой травы, едва касаясь краев неровно обрезанных,
холщевых штанов. Свободная, серая рубаха с алой вышивкой по вороту
покрывала гибкое тело, почти скрывая костяшки длинных пальцев, а на
густых, пшеничных волосах красовался пышный венок из разноцветных
цветов. Лицо его, светлое и открытое, излучало добродетель...
До такой степени, что Лису захотелось
откровенно сплюнуть.
Неужели на это кто-то еще
ведется?
— Что привело тебя в мою обитель,
смертный? — склонив голову на бок, с любопытством, присущим
молодому юноше, а никак не столетней нежити (кем незнакомец, по
сути, и являлся), поинтересовался парень. — Я не ждал в эту пору
столько гостей.
— Ой, уймись, — прислонившись к
столбику перил у самого начала моста, душевно попросил Лис. —
Можешь сразу запихнуть все свои увещевания в свою двойную глотку, и
скрипнуть гнилыми зубами напоследок. Неужели думаешь, что истлевшая
магия созарана на меня подействует? Задвинь ее кому-нибудь другому.
Какому-нибудь смертному, уставшему путнику, как вариант.
— Такому, как твоя спутница,
например? — даже не пытаясь замаскировать смешок под кашлем,
парировала нежить. — Не за ней ли ты пришел, м?
И тут Лис его, можно сказать,
удивил.
Выпустив хищные когти, блеснувшие в
свете полной луны странным, снежным отблеском, он лениво
отозвался:
— Делать мне больше нечего. Хочешь
убить ее — убей, мешать не стану. Всё равно воскреснет.