Я
фыркнула.
- Звездой
меня имеет право звать только Алекс.
- Он всех
девушек так зовёт, забыла?
Точняк.
Вечно он забывает женские имена, вот и зовёт всех одинаково - чтобы
не ошибиться. Но это ничего не меняет.
Рамзес
коротко рыкнул и переступил с лапы на лапу.
Намекает:
разговор затянулся, а у него на спине груз...
Вздохнув
тяжело, словно несёт на плечах всю мировую скорбь, Сашхен поднялся
и снял тварь с Рамзеса. Стригой держал мешок одной рукой, на
отлёте, будто боялся запачкаться.
- Я её
хорошо упаковала, - обиженно буркнула я.
Упс...
Вот и прокололась. Ну и ладно, он всё равно уже знает.
- Идём,
Горе моё, - небрежно помахивая тварью, словно это авоська с
апельсинами, другой рукой Сашхен ухватил меня за плечо и твёрдо
направил к пожарной лестнице. - Так что ты мне
обещала?..
Хватка на
плече стала жестче.
Нет,
ничего такого: Сашхен никогда бы не причинил мне боли. Скорее, это
было предупреждение. Что он будет очень РАЗОЧАРОВАН, если услышит
не то, что хочет.
- Я
обещала не охотиться в одиночку.
И я его
выполнила - до последней буквы. Со мной ведь были Рамзес и
Терентий.
- А
по-моему, обещание звучало не так, - голос его сделался сладким.
Как лезвие метательного ножа, которое окунули в мёд. Я промолчала.
А чего?.. Он и сам прекрасно справляется. - Ты обещала, что НЕ
БУДЕШЬ охотиться вообще. В принципе.
Я
фыркнула. По-моему, всё очевидно: НЕЛЬЗЯ брать с человека
невыполнимого обещания, а потом ждать, что он его выполнит,
а?
- А вы,
сударь, - Сашхен обратил укоризненный взор на Рамзеса. - От Вас я
такой авантюры не ожидал.
Пёс тоже
промолчал. Он сосредоточенно пыхтел, переставляя тяжелые лапы по
ступенькам. Ступеньки была тонкие, из арматурного прута. Рамзес
терпеть не мог спускаться по пожарным лестницам.
Вот если
б Сашхен не заявился, мы бы спустились, как все люди - на лифте. Мы
были бы пучком... Оттащили бы тварь в лабораторию к Чародею, он бы
отсыпал нам законный гонорар - и все в шоколаде!
Так нет,
же. Принесла нелёгкая. Корячься теперь на этих железках все девять
этажей. И всё бы ничего, если б пришлось подниматься. Но спуск для
Рамзеса - это адский ад, у него и так суставы ни к чёрту. Ну, по
крайней мере, он на это всё время жалуется...
- До
морковкиной задницы спускаться будем, - я укоризненно посмотрела на
Сашхена.
- До
заговенья, - автоматически поправил тот. - Говорят: до Морковкиного
заговенья. И вообще: вы знаете протокол, мадемуазель.