свидетельств причастности к этому… Но, с другой стороны, мало
ли что может пригодиться при теперешнем, во всех отношениях
катастрофическом положении.
Ирина бросила изображение убиенного Жирцова обратно в пакет и
сварливым тоном сказала Хмелевскому:
– Ну, и что ты предлагаешь теперь делать?
Лев Николаевич пнул носком спортивного тапочка окурок и
пробормотал:
– Не знаю. Надо отсюда сматываться. По-моему, эти люди
сознательно хотели нас убить и будут убивать.
– Да, – задумчиво согласилась неглупая женщина Ирина Соломатова,
– как только при исследовании остатков пожарища не обнаружат
наших останков, они начнут охоту. Для них, в этом случае, лучший
свидетель – это мертвый свидетель.
***
***
Время наступало обеденное, но в этот сумасшедший денек генералу
Тучину про еду некогда было и думать.
Он, нервно постукивая остро отточенным карандашом по столу,
слушал рассказ полковника Платонова.
– … Ребята, как только полыхнуло, сразу уехали…
– Почему? Надо было проследить за этими жильцами с верхнего этажа!
– Я им уже поставил на вид, Александр Владимирович.
– «Поставил!» – взорвался Тучин и вскочил, уронив такое же массивное, как и он сам, кресло. – Вас всех, начиная с тебя надо знаешь как поставить… вашу мать! Профессионалы хреновы! Такое дело не довести до конца!
– Но вы же сами говорили о секретности. Они не решились там
рисоваться на публике, могли возникнуть подозрения…
– Эх ты, Иван Евсеевич, прости меня и дурак, хоть и полковник.
По херу подозрения! А если кому-то удалось спастись? Ты понимаешь, что тогда будет?
– Понимаю. К сожалению, Александр Владимирович, вы не далеки от
истины…
Генерал Тучин, красный от гнева, пнул ногой лежащее кресло, подскочил к сейфу, достал бутылку «КВ» и плеснул себе треть стакана. Сделав большой глоток, он злобно уставился на Платонова и, почти шепотом сказал:
– Ну, ну, дорогой мой во всех отношениях, продолжай…
В дверь просунулась симпатичная мордочка секретарши Леночки и
прощебетала:
– Александр Владимирович, к вам…
– Пшла вон!!!
Тучин заорал так, что Леночка чуть не прищемила свою светлую головку в испуге захлопывая дверь.
Платонов, чувствую, что коллега не в себе, решил говорить ему правду, но в как можно более обтекаемых формулировках:
– Товарищ генерал, выслушайте, пожалуйста меня до конца.
Тучин, допивший вторым большим глотком коньяк, спокойнее посмотрел в глаза стоявшего перед ним полковника Платонова: