Две тени, Лирис и Дирияк, оба ардийцы по рождению, были избраны Единым Вселенским Знанием в свои хранители. Они верой и правдой служили на благо народа, давали советы, как смертным, так и бессмертным. Но пришло время перемен, и Провидец не стал молчать о том, что Книгу должно разделить на две.
Ужас поселился в душах парня и девушки. Подобно тому, как сливались воедино тёмное и светлое начала в великом знании, так и Тени слились, полюбили друг друга. Не желали они расставаться, не желали исполнения пророчества.
«Я заполучу Книгу…» – думала Илсир. Глаза вспыхнули яростью. С невероятной силой, вложенной в кулак, она ударила по постаменту и тот раскололся на несколько частей. Металл прощально звякнул о каменный пол. Эхо вторило жалобному звону.
***
Шли осемья3. День и ночь сменялись на небосводе, словно в танце, кружась и замирая. Магия надёжно скрывала Теней от взора саимов и богини. Долгие месяцы, казавшиеся годичными циклами, теперь летели быстрее, чем самая быстрая птица.
Жители города Тирн с радостью приняли хранителей Атарра Наорэ у себя. Они не стали устраивать ни пышных празднеств, ни приветственных танцев. Следуя указам советчиков, что многие годы берегли Ардос от гибели, арди разместили Лирис и Дирияка в свободном доме. Накормили, напоили, выслушали, принесли новую одежду и дали обувь. О гостях на рынке не распространялись, с другими ардийцами беседы не вели на эту тему. Как только слышали про сбежавших Теней, старались как можно правдивее ужаснуться и высказаться, чтобы не навести на себя подозрения.
Но всему приходит конец. Лэор, так называют его арди. Небеса стыдливо краснели, приветствуя алое светило, восходившее на свой трон. Илсаян протягивал руки-лучи, окрашивая утренние облака в нежные цвета. Младенческий плач разнёс по городским улицам ветер, приветственно шумя и качая ветви тонкоствольных деревьев.
Ослабшая после родов Лирис лежала на мягкой постели, тяжело дыша. Дирияк не отходил от неё ни на шаг, постоянно был рядом, не желая оставлять в одиночестве свою любимую. Даже сейчас держал за руку, поглаживая пальцем изящную серебряную кисть.
– Это мальчик, – раздался рядом голос повитухи, держащей на руках наспех замотанного в пелёнки младенца. Его большие золотые глаза с удивлением рассматривали старушку, которая мило улыбалась, а маленькие серебряные ручонки крепко сжимали палец пожилой ардийки. – Ты смотри, какой сильный, – воскликнула она, покачивая ребёнка.