. Как отмечал Е. М. Харитонов, общество существует только в человеческом действии и, хотя и зависит от него, но не является его продуктом; то есть
социальные структуры существуют как средства и возможности для человеческих действий, хотя иногда и ограничивают их (См. 434). Поэтому,
описание их ограничительного аспекта не является отрицанием противоположного, освободительного27. Подобная трактовка исследования социальных ограничений явилась бы обывательским, чисто рассудочным подходом,
не поднимающимся до разума, диалектики (полилектики
28) и мышления, феноменом манипулятивно-одномерного сознания. От такого подхода предостерегал М. Хайдеггер в своём известном «Письме о
гуманизме» (См. 338, с.341—342), указывая, что
критика ценностей, логики, гуманизма, религии ещё не говорит об утверждении того, что является их рациональным антиподом. Однако, именно такой подход свойственен
эмоциональному рассудку, мыслящему по принципу «или-или», который
обоснованно высмеивал Гегель, в то время как
развитой личности свойственно «целостное (критическое) восприятие вещей» (242, с.62), гарантирующее реалистичность восприятия мира. Неслучайна, видимо, нарочитая усложнённость некоторых текстов М. Хайдеггера, рассчитанная на
отсеивание подобных одномерно-рассудочных критиков и читателей29.
Чтобы понять особенности функционирования социальных ограничений следует рассмотреть вопрос о том, являются ли социальные ограничения необходимым атрибутом общества и каковы законы их функционирования.
Б. П. Вышеславцев писал: «И вот что особенно удивительно: причинная необходимость не только не противоречит свободной целесообразности, не только не уничтожает её, но, напротив, является необходимым условием её возможности. Человек только тогда может осуществлять свои цели при помощи ряда средств, если законы причинной необходимости остаются ненарушимыми, ибо ряд средств есть ряд причин… Если бы природа действовала свободно и произвольно, человек окончательно потерял бы свободу действия: он стал бы рабом случая, или же рабом населяющих природу и свободно действующих духов. Результат ясен: свободная воля, действующая по целям, возможна только в таком мире, который насквозь причинно детерминирован. „Индетерминизм“ уничтожил бы свободу действия» (88, с.72).