Сидел на кровати упершись в кулаки и смотрел на рюкзак, который валялся под столом. Справа от меня был млечный путь, и я думал о содержимом рюкзака.
Чертов дневник. Зачем я его взял? Надо оно мне… И зачем я начал это читать. А что будет, когда он не найдет тетрадь? А вдруг там дальше в записях и нет ничего особенного?
Не знаю. Возможно и вправду лучше не возвращать. И будь что будет. Я бы хотел общаться с Кариной и после того как я отсюда уеду. Уж на выходные если нужно я всегда могу приехать.
Значит нужно просто подождать и ничего не предпринимать. С таким решением я рухнул на кровать и немного утонул в ней и ее запахе порошка.
По белому штукатуренному потолку плыли и танцевали тени от веток деревьев. Прямо напротив было несколько сухих тополей.
Огоньки и полосы от веток сменялись от золотого, коричневого, к серому и бледно голубому, в зависимости от тучек что затмевали солнце. У меня немного кружилась голова и вообще с самого утра мне было не по себе. Такое странное состояние, когда не понимаешь, тебе реально плохо или ты переволновался. Было у меня такое с детства. Я так не хотел идти на первое сентября и первые занятия после лета, что мне реально становилось плохо, и отец меня чуть не уносил оттуда.
Я надеюсь, что лето будет длится вечно. И мне никогда не придется идти туда куда я не хочу. Заведомо ложные мечты, когда исход события ясен, но в мозгу ты обрубаешь его, и можешь жить счастливо.
Закрываю глаза, и под веками разноцветные огоньки, и оранжево-красные пятна. Потом перевоплощаются в синие и черные, фиолетовые. Снова красные. Открываю глаза.
Солнце сожрало все тени с потолка.
…
Дед протирал тряпкой старый, но вполне себе приличный аквариум. На чердаке.
– о! что ты тут делаешь. – говорит он, а я еще стою на деревянных порожках лесенки, ведущей на чердак. Он видит меня по пояс.
– да просто искал куда вы все попрятались. Только отец дрыхнет у телека.
– ахах! – низко рассмеялся дед, на секунду я испугался что с его коленок свалится аквариум. Ведь и винить потом он будет меня. Отвлек, видите ли. – ну у нас тут демократия. Я уверен, -сказал он четко и на секунду умолк, посмотрев куда-то в бок, – что у вас в городе мать не разрешала бы тебе гулять до ночи и вообще шататься где угодно. А здесь, пожалуйста,! – продолжил он.