— ЧТО?! — воскликнул я, понимая чем мне это грозит. Видеть эту
красотку с горячей итальянской кровью в гневе мне совершенно не
импонировало, — Почему ты мне раньше не сказал?
— Ты и не спрашивал. — усмехнулся дед, — К тому же сам дурак,
если полез сюда без какой-либо подготовки. — он сделал паузу, — Тем
более, что вчера мы с тобой как раз обсуждали этот вид магии и я
тебе даже намекнул. Вот только ты совсем не понял этого.
— Чего? — я даже удивился и принялся вспоминать нашу с ним
вчерашнюю беседу.
— Да ты не то что не понял, а совершенно не обратил на это
внимания! Ну ты даёшь, внучок. — хохотнул он. В этот момент камин у
стены вспыхнул снопом зелёных искр и с тихим гулом пламя взвилось,
набирая силу, — О, а вот и Амелия.
— Мерда... — вырвалось у меня внезапно даже для самого себя.
— Совсем не этого я ожидала услышать, аморуччо. — раздалось мне
в ответ, когда из огня грациозно ступила в комнату моя прекрасная
мама. (Merda — итальянское ругательство. Дословно — дерьмо)
***
Предрекаемой собственным подсознанием трёпки я, к удивлению, не
получил. Ну если не считать одного жалящего заклинания немного ниже
спины. Но вот от долгой пространной нотации это меня не спасло.
Причём, надо заметить, Амелия не повышала голоса, но от этого
становилось даже как-то не по себе.
Впрочем, после, примерно двадцати минут нескончаемого, казалось,
монолога, женщина вдруг улыбнулась и прижала к своей груди, отчего
я даже подвис на мгновение. Как вдруг отчитывание превратилось в
обнимашки? При всём при этом я продолжал парить в воздухе. Никто
меня не собирался спускать на землю даже в такой ситуации. И да.
книга так и находилась в моих руках.
— В любом случае, аморуччо, я так рада, что ты начинаешь что-то
вспоминать. — проговорила она, — Я уже практически потеряла всякую
надежду.
— Вспоминать?
— Ты заговорил на итальянском. — она отодвинула меня от своей
груди и заглянула в глаза, сжав при этом меня за щёки обеими
ладонями. Картина должно быть получилась довольно забавная,
учитывая, что Лоренцо, так и продолжающий наслаждаться фруктами,
ехидно хмыкнул. Парящий в воздухе в горизонтальном положении спиной
вверх мальчик, сжимающий двумя руками увесистый талмуд, делал губки
бантиком из-за того, что его мать сжимала его щеки, — Раньше ты
пользовался только английским.