— Да, хозяйка! — закивал лысый гремлин, из-за чего её уши начали
активно покачиваться. Честное слово. Показалось, что ещё немного и
это создание взлетит на манер слоника Дамбо, но вместо этого она
щелкнула пальцами и исчезла с хлопком, отправившись на кухню.
— Аморуччо, тебя что-то тревожит? Может где-то болит или есть
ещё какие-то проблемы? — продолжила тем временем женщина, скинув с
меня одеяло и рассматривая детскую тушку, пока её взгляд не упал на
незамеченную мною ранее деталь. Еле видные, лишь на тон бледнее чем
кожа, след, расходящиеся от шеи с левой стороны и переходящие на
грудь и спину, напоминающие разрастающиеся древесные ветви, —
Прости, что допустила это, милый. Этого не должно было произойти.
Особенно с тобой. — уголки её глаз заметно повлажнели.
Я же в этот момент лежал и не знал куда себя деть. Волнение
нарастало и она никак не было связано с сидящей рядом со мной
прекрасной женщиной, что водила кончиками пальцев по моей груди,
очерчивая контуры так называемых следов Лихтенберга, шрамов, что
остаются после удара молнии в человека. Напротив, это было меньшая
из моих проблем, ведь меня заподозрили в потере памяти. А этот
вопрос в мире маги, скорее всего, может быть решён гораздо проще,
нежели в моём прошлом. Достаточно вспомнить легиллименцию и
становится понятно, что переживать есть о чём.
— Всё в порядке. — я кивнул, отвечая на вопрос женщины, стараясь
не подать виду, что меня терзают страшные сомнения, — А вы моя
мама?
Услышав эти слова слегка влажные уголки глаз внезапно
превратились в самые натуральные ручьи слёз. Что называется,
прорвало плотину. Амелия вдруг заплакала и склонившись, прижала
меня к своей груди, начав лепетать что-то на итальянском, которого
я не знал. К сожалению это не продлилось долго, так как женщина
вдруг замерла, продолжая тем не менее всхлипывать, после чего
поднялась на ноги и бросив на меня виновато-переживающий взгляд,
умчалась прочь из комнаты, что-то яростно приговаривая.
Одновременно с её уходом раздался хлопок и в помещении появилась
давешняя домовая эльфа, за спиной которой парил внушительный, по
сравнению с ней самой, поднос, заполненный тарелками, чашками,
плошками и прочей кухонной утварью. А в уголке этого
гастрономического разнообразия притулилась целая батарея колбочек с
разноцветным содержимым.